|
Георгий Федорович Захаров (1897–1957) - советский
военачальник, генерал армии.
Родился в селе Шилово Саратовской губернии. В 1915 году
призван на военную службу, учился в Чистопольской школе прапорщиков (1916),
участвовал в боях Первой мировой и Гражданских войн. Проходил обучение на курсах
«Выстрел» (1923), в Военной академии им. М.В. Фрунзе (1933), и в Военной
академии Генерального штаба (1939), после чего был назначен начальником штаба
Уральского военного округа
С начала Великой Отечественной войны начальник штаба 22-й
армии Западного фронта, с августа 1941 года - начальник штаба, с октября
командующий войсками Брянского фронта, а с декабря – заместитель командующего
войсками Западного фронта, участвовавшего в контрнаступлении под Москвой. Далее
служил начальником штаба различных фронтов. В 1943 году командовал 51-й, а позже
2-й гвардейской армиями, отличившимися при освобождении Ростова и Севастополя. В
1944 году генерал армии Г.Ф. Захаров командовал войсками 2-го Белорусского
фронта и 4-й гвардейской армией, успешно форсировавшей Дунай, участвовавшей в
окружении и уничтожении будапештской группировки противника. С апреля 1945 года
– заместитель командующего войсками 4-го Украинского фронта.
После Великой Отечественной войны Захаров находился на
различных командных должностях: командовал войсками Южно-Уральского и Восточного
военных округов, курсами «Выстрел», служил заместителем начальника Главного
управления боевой подготовки Сухопутных войск. Г.Ф. Захаров скончался в 1957
году в Москве.
Г.Ф. Захаров награжден орденами: Ленина, Красного Знамени,
Суворова I-й и II-й степени, Кутузова и Богдана Хмельницкого I-й степени,
медалями.
Колганов, А.М. Захаров Георгий Федорович [Текст] / А.М.
Колганов // Большая Российская энциклопедия. – М., 2008. – Т. 10. – С.
296–297.
|
БЕСПЛОДНЫЕ АТАКИ
Кавкорпус непрерывно проводил неудачные бои, стремясь прорваться через Варшавское шоссе.
Немцы, как всегда, подтянув подвижный резерв по шоссе, с помощью огня артиллерии, танков и авиации, легко отбивали его атаки. Теперь оставшиеся в живых бойцы лежали в глубоком снегу, на сильном морозе, голодные, измотанные боями и бессонными ночами. И те из них, кто не заснет, не замерзнет и дождется темноты, смогут отойти в ближайшие населенные пункты, отогреться, хотя бы немного перекусить, но самое главное – отоспаться, если завтра на рассвете снова не пошлют в бой. Вечером в домик начальника разведки корпуса А.К. Кононенко вошел начальник связи полковник Буйко и сказал:
– Приехал заместитель Жукова генерал Г.Ф. Захаров*". Он у Белова. Ехал на санях от самой Калуги, видно, боялся лететь на У-2. Вызывает тебя с докладом.
Когда Кононенко вошел в домик Белова, там за столом стоял ниже среднего роста, с широким, угрюмым лицом незнакомый генерал. Он молча показал ему на стол рукой, давая понять, где тот должен развернуть свою карту для доклада. Кононенко доложил, что на участке Варшавского шоссе, где корпус безуспешно пытался прорваться, оборонялась 10-я мотодивизия немцев, а правее и левее – 34-я, а также 216-я пехотные дивизии. Все указанные соединения входили в состав 4-ой немецкой армии. Глубина обороны немцев была небольшой. За шоссе их части располагались в населенных пунктах, приспособив их, как правило, к круговой обороне. Дороги между такими пунктами были расчищены, и по ним патрулировали танки и бронетранспортеры.
* Георгий Федорович Захаров (1897-1957). В Советской армии и КПСС с 1919. Участник Гражданской войны. С 1939, после окончания Военной академии Генштаба – начальник штаба Уральского ВО. С июня 1941 – генерал-майор. В ходе войны – начальник штаба 22-й армии, начальник штаба и командующий Брянским фронтом, с декабря 1941 по май 1942 – заместитель командующего Западным фронтом, затем начальник штаба и заместитель командующего ряда фронтов, с июня по ноября 1944 – командующий 2-м Белорусским фронтом, затем командующий 4-й гв. армией. С 1944 – генерал армии. После войны -командующий Военным округом. (Великая Отечественная война, Энциклопедия, стр. 282).
Генерал слушал, не перебивая, но пальцы на его руках и коленки дрожали. Он тихо с каким-то шипением спросил: «Что ж перед вами обороняется одна паршивая дивизия немцев, а вы целым корпусом топчетесь на месте и не можете прорваться через ее слабенькую оборону?» Он замолчал, глубоко вдохнул воздух, задержал выдох и снова сказал: «Кроме того, у вас две стрелковые дивизии, а вы…» и он грязно выругался, с трудом сдерживая гнев. Генерал, видно, не знал, что легкие кавалерийские дивизии, да и две стрелковые дивизии насчитывали менее трех тысяч человек каждая, что основная тяжесть боя, ложилась на две гвардейские кавалерийские дивизии. Но они шли в атаку на танки и укрепления немцев почти с голыми руками, несли огромные потери.
«Нет, товарищ генерал, – ответил Кононенко, – без танков, без артиллерии через шоссе нам не прорваться. Мы положим всех людей, а успеха не будет. И дивизия немцев не так уж паршива, как вы сказали, у нее почти десять тысяч человек, есть достаточно танков, в неограниченном количестве боеприпасы, ее солдаты обогреваются в населенных пунктах и в специально оборудованных блиндажах, она не ощущает недостатка в продовольствии, а мы? Мы воюем почти голыми руками и, вдобавок впроголодь, у нас даже лошади часто остаются без фуража, а что толку от кавалериста, если его конь голоден?»
Несчастье Кононенко, как оказалось, заключалось в неумении кривить душой.
Захаров резко сдвинул его отчетную карту, давая понять, что доклад окончен, сел на стул и, часто дыша, спросил: «А почему же у вас нет танков, артиллерии, снарядов, мин?» Он глубоко вздохнул, сделал паузу, вскочил и пискливо выкрикнул: «Почум-у-у? Где продовольствие?! Где ваши тылы?!» И опять грубо выругался. Вопрос был задан явно не по адресу. Кроме того, на такие вопросы ответ следовало держать самому. Тыл фронта явно не справлялся со своими обязанностями по обеспечению и снабжению войск. Он работал в диссонанс с задачами, которые ставил войскам командующий фронтом. А может, в диссонанс с возможностями тыла действовал командующий?
Кононенко с удивлением смотрел на Захарова. Тот вспотел, его глаза, вылезавшие из орбит, ничего и никого не видели. Он бросился к Кононенко. перед лицом которого зачернело дуло пистолета «Вальтер» и закричал фальцетом: «Застрелю, мерзавец, кто тебе должен расчищать дороги я, да?! Я сам ехал к вам на санях! Я – зам. комфронта!» В то же мгновение между ними появился представитель авиации генерал Николаенко. Он легко, левой рукой отстранил пистолет Захарова, а в правой руке держал раскрытую коробку папирос «Казбек». Поднеся коробку почти к самому лицу разбушевавшегося генерала, он спокойно и настойчиво твердил: «Не волнуйтесь, закурите папиросу, закурите, закурите!» Одновременно, левой рукой за своей спиной он сделал знаки Кононенко – уходи.
Вернувшись в свой домик, Кононенко застал там Буйко и начальника особого отдела корпуса Кобернюка. В нескольких словах рассказал им о «докладе».
«Не обращай внимания, – сказал Кобернюк, – я знаю этого ненормального еще с довоенного времени, он и тогда откалывал «номерочки». Словом, мы тебя в обиду не дадим. Приедет Белов, мы с ним поговорим по этому вопросу».
К вечеру приехали генерал Белов и начальник штаба полковник Грецов. Замкомфронта, после бурного скандала крепко спал, и генерал Николаенко подробно рассказал им о происшедшем.
Генерал Белов позвонил Кононенко и спросил: «Ну, как тебе понравился новый «бомбардировщик»?». С легкой руки Белова все в штабе корпуса стали называть генерала Захарова «бомбардировщиком». Но он принес корпусу куда больше несчастья и жертв, чем мог бы принести бомбардировщик.
Лишь позже, внимательно присматриваясь к поступкам, словам и действиям Захарова, Кононенко, как он пишет, понял, какой страшной злобой заполнено было все его существо, как дико ненавидел он людей. Злоба туманила его и так не весьма ясный рассудок. В его старой записной книжке о Захарове написано: «… он так обильно и плотно заполнен злобой, что никакие другие качества уже не могут в нем вместиться. Слава ко многим генералам приходит через горы трупов. Их славе всегда сопутствует смерть. Еще не было случая, чтобы генерал отказался от вручаемой награды из-за того, что его заслуга стоила в сотни раз больше жизней и крови, чем могла стоить. У меня всегда вызывало недоумение, как можно таким людям как Захаров и ему подобные, доверять и подчинять войска?».
Борис Геннадьевич Захаров родился 31 января 1947 года в Уральской области Республики Казахстан.
После 7 классов поступил в Уральский сельскохозяйственный техникум, по окончании которого в 1966 году получил специальность агрохимика и работал в Семипалатинской зональной агрохимлаборатории, обучаясь одновременно в сельскохозяйственном институте. Ещё он окончил вечернюю автошколу.
В конце 1966 года его забирают в армию, где служил два с половиной года и был освобождённым секретарём комсомольской организации части. Ныне Борис Геннадьевич вспоминает, что его товарищ демобилизовался на полгода раньше и трудоустроился в московскую милицию. Как-то он приехал в родную часть и попросил заполнить анкету, так как за каждого потенциального кандидата давали отгул. Чтобы выручить товарища Захаров заполнил анкету, но вскоре забыл о ней. После демобилизации, в июле 1969 года, вернулся домой и раздумывал куда идти работать. В управлении сельского хозяйства, посмотрев его грамоты, в том числе выданную ЦК ВЛКСМ, предлагали должность председателя колхоза. Но в этот же день ему пришло письмо из Москвы. Его приглашают на службу в органы внутренних дел. Борис Геннадьевич не раздумывая поехал в столицу, и с 1 августа 1969 года уже работал милиционером-водителем спецмехполка, который располагался тогда на улице Нагорной.
Вскоре он переходит в 95 отделение милиции Советского РУВД, где работал участковым уполномоченным. С 1977 года - он заместитель начальника 136 отделения милиции, с 1981 – командир батальона патрульно-постовой службы, с 1983 года – начальник отдела охраны общественного порядка Советского РУВД. А вскоре стал первым заместителем РУВД по профилактике.
Вспоминается Борису Геннадьевичу, когда он перешёл в 95 отделение милиции, ему поздно вечером звонит один из руководителей и просил в одной из квартир на улице Чертановской установить засаду. По информации там может появиться преступник, совершивший убийство в тире на Северном Кавказе и похитивший два ящика с оружием. Адрес этой квартиры был записан в его записной книжке. Пришлось выставить участковых. Вскоре поступила команда, чтобы люди остались дежурить до утра – только тогда им придёт замена. Пришлось ехать, чтобы предупредить подчинённых. Ребята, услышав о ночной засаде, сказали, что зря придётся сидеть, так как хозяева жилища родственников и знакомых в Закавказье не имеют. Б.Г.Захаров сам пошёл проверить информацию – а время было уже первый час ночи. Открывший дверь мужчина был недоволен, ворчал, что уже приходили сотрудники. Представитель органов внутренних дел выяснил, что это трёхкомнатная квартира и проживает в ней три человека: муж, жена и дочка. Они подтвердили, что знакомых на Северном Кавказе у них нет.
Но тут у Захарова возникла мысль - не могли на троих человек дать
трёхкомнатную квартиру – по советским нормативам такое жильё давали только на четверых человек. Хозяева не отпирались - у них есть ещё сын, в этом году он поступил в военное училище, где теперь находится на казарменном положении.
Сотрудники правопорядка выяснили друзей сына, поговорили с ними и оказалось, что незадолго до поступления в военное училище, компания познакомилась в кафе с мужчиной с Закавказья, который их угощал обедом. За услугу он попросил адреса ребят на тот случай, если приедет в Москву - будет где остановится. Тут уже всё стало на свои места.
Хозяев квартиры предупредили о случившемся, попросили не прогонять гостя, а наоборот- пригласить в дом и сразу же звонить в милицию. И действительно, вскоре появился гость с Закавказья, который был задержан и при нём была изъята коробка с оружием.
С 1987 по 1991 год Б.Г.Захаров был заместителем начальника ГУВД г. Москвы, а с августа 1991 года по 10 января 1998 года Б.Г.Захаров являлся начальником УВД по ЦАО. Именно с этой должности он ушёл в отставку в звании генерал-майора, имея на груди орден Мужества за октябрьские события 1993 года, православный орден святого Даниила Московского, ведомственные медали «За безупречную службу» всех трёх степеней.
Захаров 001
Также Захаров является лауреатом премии имени академика В.Н.Челомея за то, что он руководил вывозом специального нового прибора для космической промышленности, сделанного в МГТУ им. Баумана (нынешняя территория Басманного района).
Своим достижением на посту начальника УВД ЦАО Захаров считает то, что возглавляемое им подразделение всегда входило в тройку лучших по ГУВД. Центральный округ – единственный по Москве, где очень долгое врем сохранялась система РУВД, и как считают все ветераны органов внутренних дел, была самой эффективной.
Андрей Объедков
Ответить
Подписаться
Скрыть
Биография
Советский живописец, график, плакатист. Член Союза художников СССР с 1932 года (МОССХ, 1934).
Григорий Федорович Захаров родился в Челябинске, жил в нём до 1926 года. Окончил городское реальное училище (1917). Первоначальное художественное, образование получил в студии изобразительного, искусства у Н. А. Русакова. Участник первой в истории Челябенска городской художественной выставки (1918). Занимался праздничным оформлением городских улиц к знаменательным датам и революционным праздникам, оформлял массовые театрализованные представления на Алом поле («Стенька Разин» по пьесе В. В. Каменского). В 1921 году выполнил для Челябинского драматического театра декорации, к спектаклям «Потонувший колокол» – по пьесе Г. Гауптмана и «Гимн труду» – в постановке режиссера Н. А. Медведева. Григорий Захаров занимался агитационно-массовым искусством; работал над политическими плакатами, карикатурами для газеты «Советская правда».
По приезду в Москву поступил во ВХУТЕМАС, учился у Н. Н. Купреянова , Д. С. Моора , К. Ф. Юона (1926–27) и студии Д. Н. Кардовского (1928–29). Жил в Москве. Участник выставок с 1926 года. Был членом Объединения работников революционного плаката (ОРРП , 1931–1932).
В 1920–30-е годы работал над агитационными плакатами по технике безопасности с текстами В. В. Маяковского («Колпаки и лампы протирай почаще, свет получишь ярче», 1929; «На работе волосы пряч получше, от неубранных – несчастный случай», 1930); политическими – «Вперед, к комунизму!» (1935), «Завоевание Октября» (1940), «За Родину!» (1941).
В 1943–1945 годах был фронтовым художником. Среди его наиболее значимых графических серий «Героический фронт и тыл» (1941), «Бой под Воронежем» (1943), «Герои 52-й армии» (1943–44), «Украинский фронт» (1943–45), «По местам былой и новой славы русского и советского оружия» (1947–48), «Москва вечерняя» (1967–73). Среди его живописных произведений: портреты – «Автопортрет» (1927), матери (1939), крановщицы Петошиной (1949), Сталевара Олейникова (1951), тракториста Шошина (1956), «Колхозница (Анастасия Степановна, 1963), студентов Университета имени П. Лумумбы (серия этюдов, 1964–68); пейзажи – «Сванетия-Местия» (1939), «Пермь – порт» (1957), «Москва-река вечером» (1962), «Деревня Воронки» (1963), «Деревня Степаньково» (1967), «Советская площадь. Вечер» (1968); тематические картины – «Бой под Воронежем» (1942–43), «Встреча советских войск в Праге» (1945–47), «Вперед, на Берлин» (1946–48), «Советские войска у памятника М. И. Кутузову в городе Бунцлау» (1946-48), «Бассейн Москва» (1971), «Советские танки в Праге в мае 1945 года» (1975).
Сотрудничал с Государственным издательством изобразительного искусства «ИЗОГИЗ», издательством «Искусство». Известны послевоенные политические и сельскохозяйственные плакаты Г. Ф. Захарова: «Армия Родины долгу верна» (1948), «Лучшим из лучших мандат депутата вручает народ!» (1947), «За дальнейший расцвет социалистической деревни» (1950), «Голосуйте за дальнейший расцвет социалистической деревни!» (1951), «Коль на ферме есть корма – не страшна скоту зима!» (1956), «Отработанные нефтяные масла – ценное сырье для переработки!» (1957), «Передадим опыт передовых» (1957), «Друзьям всегда в Стране Советской открыты двери в сердце» (1957), «От первой лампочки Ильича (1959), «Увеличим численность высокопродуктивного породного скота!» (1959), «К изобилию кормов» (1962).«Свободу! (1965), Москва!» (1966), «Руководить, а не рукой водить» (1967), «50 лет Октября» (1967), «Свобода, равенство, братство!» (1968), «Будем достойны» (1970), «50 лет СССР» (1972), «Отстоим завоевания Октября!» (1975).
Участвовал во всесоюзных и международных выставках. Плакаты Захарова экспонировались в Лондоне (1934), Варшаве (1967), Праге (1968). Персональная выставка художника состоялась в Москве (1968).
Живописные произведения художника находятся в Бородинском военно-историческом музее заповеднике, Одесском художественном музее. Тиражные плакаты Г. Ф. Захарова хранятся в фонде Российской библиотеки (РГБ), в частных российских коллекциях.
Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
Гео́ргий Фёдорович Заха́ров
(23 апреля [5 мая ] , с. Шилово, Саратовская губерния - 26 января , Москва ) - советский военачальник, генерал армии (), полководец Великой Отечественной войны .
Биография
Ранние годы
В годы Великой Отечественной войны
Командный пункт находился в лесу вблизи Невеля . Командовал армией генерал-майор Ф. А. Ершаков - человек храбрый и добросовестный. В проведении принятых решений он был требователен и настойчив, характер имел спокойный, ровный. Его удачно дополнял начальник штаба армии - генерал-майор Г. Ф. Захаров, оперативно достаточно подготовленный и очень волевой, но не в меру горячий и подчас грубоватый.
С декабря 1941 года - заместитель командующего войсками Западного фронта . По свидетельству начальника разведки 1-го гвардейского кавалерийского корпуса полковника А. К. Кононенко , безграмотные действия генерала Г. Ф. Захарова при штабе корпуса привели к неоправданным многочисленным людским потерям при прорыве немецкой обороны вдоль Варшавского шоссе во время Ржевско-Вяземской операции , а также к захлопыванию немецкими войсками полосы прорыва вслед за прорвавшейся группой генерала Белова. Причём сам Г. Ф. Захаров в прорыве не участвовал, а остался во втором эшелоне (325-я стрелковая дивизия , тылы, артиллерия, зенитные средства и боеприпасы), который по его инициативе в прорыв не пошёл . «Те задачи, которые ставились перед группой войск Белова Г. К. Жуковым, заместитель которого генерал Захаров с пистолетом в руках „проталкивал“ её в тыл врага, были ошибочны, оперативно неграмотны, а действия самого Захарова - просто преступными» .
С августа 1942 года - начальник штаба Сталинградского фронта . По воспоминаниям генерала армии С. П. Иванова :
Г. Ф. Захаров вообще-то тяготел к командной, а не штабной работе, несмотря на хорошую подготовку к последней - в 1939 году он окончил Академию Генерального штаба. Человек этот был постоянно крайне суровым, в отличие от А. И. Еременко - вспыльчивого, но отходчивого.
С октября 1942 по февраль 1943 года - заместитель командующего войсками Сталинградского и Южного фронтов .
Тов. Захаров на протяжении самого ответственного периода с 15 по 20 декабря находился неизменно в штабе корпуса и вместе с нами делил радость и горе. Захаров очень тактичный и умный генерал. Казалось бы, в штабе находится заместитель командующего фронтом, он мог бы оказать грубое влияние на решения, вмешиваться с ущемлением самолюбия, если принимается неправильное решение, но Захаров умел подсказывать, если нужно, и не подчеркивая своего влияния.
ОРФ ИИ СССР р.1, ф.76, д.4, л.19 об.
С 30 июля 1943 года - командующий 2-й гвардейской армией Южного фронта.
С ноября 1944 года - командующий 4-й гвардейской армией . По оценке генерал-лейтенанта И. С. Аношина :
Генерал армии Г. Ф. Захаров - известный в армии военачальник, заслуженный, его хорошо знают в Ставке. Человек, не лишённый способностей и таланта, но и самолюбия и самоуверенности.
В послевоенные годы
После войны на должности командующего войсками Южно-Уральского и Восточно-Сибирского военных округов. Затем - начальник курсов «Выстрел».
Напишите отзыв о статье "Захаров, Георгий Фёдорович"
Примечания
- . Люди и книги. Проверено 21 января 2016.
- Село Шилово находилось на левом берегу реки Морозовки в 20 километрах к северо-востоку от Красноармейска , координаты: +50°51’0", +45°45’19"; село покинуто примерно в 1970-е годы, постройки полностью утрачены (см.: Козловский И.
. Большая Саратовская Энциклопедия (10 января 2013). Проверено 21 января 2016.
); ныне - территория Красноармейского района , Саратовская область .
- Ерёменко А. И.
- , глава «Рейд».
- , глава «Письмо прокурора».
- Иванов С. П.
- М.: Воениздат , 1990. - ISBN 5-203-00408-0
- Аношин И. С.
На правый бой. - М.: Воениздат, 1988. - ISBN 5-203-00049-2
-
Ссылки
Литература
- Командный и начальствующий состав Красной Армии в 1940-1941 гг.: Структура и кадры центрального аппарата НКО СССР, военных округов и общевойсковых армий: Документы и материалы / Под ред. В. Н. Кузеленкова. - М
.-СПб.
: Летний сад , 2005. - 272 с. - 1000 экз.
- ISBN 5-94381-137-0 .
- Коллектив авторов
.
Великая Отечественная. Командармы. Военный биографический словарь / Под общей ред. М. Г. Вожакина. - М
.; Жуковский: Кучково поле, 2005. - 408 с. - ISBN 5-86090-113-5 .
- / под ред. М. М. Козлова . - М
.: Советская энциклопедия , 1985. - С. 282. - 500 000 экз.
- Свердлов Ф. Д.
. - М
.: Монолит, 2002. - 160 с. - ISBN 5-85868-114-X .
|
|
|---|
|
|
| Командующие наземными фронтами
|
|
|---|
|
| Командующие фронтами ПВО
|
|
|---|
|
Отрывок, характеризующий Захаров, Георгий Фёдорович
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d"hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l"en prevenir. Je l"ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d"etre bien attentif sur l"endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l"ennemi. Il est indispensable qu"il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.
24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
