Разделы сайта
Выбор редакции:
- Наркомания как общественное явление Наркомания как общественное явление
- Решение головоломки с пирамидой в Ордене Истины в Torment: Tides of Numenera Багровый рассвет приветствует искателя лиловый закат знаменует
- Демоверсия устной части огэ по русскому языку
- Княгиня ольга — духовная мать русского народа
- Сатанинский алтарь Ленина
- Почему щелочной гидролиз сложных эфиров процесс необратимый
- Путешествие в древний Новгород
- Валентные возможности атомов
- Хмурый жлоб порошенко приехал в европу в дырявых носках
- Образец психологического тестирования для поступления на специальность «Правоохранительная деятельность Психологический тест в колледж мчс
Реклама
Описание пейзажа в поэме мороз красный нос. Природа в стихах н |
Можно предложить сравнить пейзаж главы XVI с пейзажем пушкинского «Зимнего утра». Есть ли в них что-то общее? Читатели замечают, что и там и здесь рисуется «мороз и солнце», «солнечная зима». Все замечают и сходство отдельных деталей. У Пушкина: «Блестя на солнце, снег лежит; Прозрачный лес один чернеет». У Некрасова: «Морозно. Равнины белеют под снегом. Чернеется лес впереди…», «Равнина в алмазах блестит… » Но сходные картины природы поэты воспринимают совершенно по-разному. И вполне понятно почему. Пушкин рисует радость любви и молодости; весь пейзаж пронизан ощущением счастья. Некрасов изображает трагедию, пейзаж окрашен скорбью поэта и его героев. Необходимо, чтобы все увидели здесь определенную закономерность: человек по-разному видит природу в зависимости от того, каково его душевное состояние. Мир природы сам по себе не зол, и не добр. Но человек всей своей жизнью связан с природой, он часть ее, ее дитя и ее хозяин, ее друг или ее враг. Он олицетворяет природу, он как бы наделяет ее своими мыслями и чувствами, видит ее то доброй, то злой. Вторая часть поэмы рисует отношение человека к природе и открывает нам много тайн. В лесу, куда входит Дарья, покой кажется «мертвым», «могильным», потому что и автор, и его героиня, и мы, читатели,- все находимся под впечатлением похорон Прокла… Но лес не скорбит и не угрожает: он просто безучастен к тому, что происходит с нами, его не смогут тронуть заунывные песни (жалобы) и «глухой, сокрушительный вой» несчастной вдовы. Комментируя вторую часть, надо обратить внимание нас на особенность ее композиции: здесь картины жизни крестьянской семьи переданы не прямым описанием, а через сознание крестьянки. Сначала Дарья мысленно говорит с покойным мужем — и разговор этот напоминает песни и причитания, потом, когда ее окутывает волшебный сон, в ее сознании смешиваются воспоминания о самых светлых днях жизни и мечты о счастье. Здесь снова желательны сопоставления текста поэмы с фольклором, с сиротскими и вдовьими песнями и причитаниями. Есть множество фольклорных произведений, близких по духу и по форме к песням и причитаниям Дарьи, например: Придет-то весна красная, Запоют-то в лесу пташечки Загорюем-то мы, сироточки, Без родного-то батюшки! Как в крестьянских песнях, в некрасовской поэме не только вдова остается несчастной, сиротеет и земля-кормилица: Вытечет, вытечет за ночь Вся наша матушка-рожь… Где же ты, Прокл Севастьяныч? Что пособлять не идешь?.. Сопоставление поэмы и народных причитаний дает возможность сказать и о трехсложном стихе. Читатели вспоминают двусложные размеры стиха, приводят примеры. Читатель скажет о том, что Некрасов впервые широко ввел трехсложные размеры, редко применявшиеся его предшественниками и современниками. В этом сказалась близость некрасовской поэзии к народному стиху. Народная поэзия не применяет таких же точных и «чистых» размеров, как литература. Но в крестьянских песнях и причитаниях чаще всего встречаются трехсложные стопы. Можно показать в этом случае размеры только что процитированного причитания. Связь некрасовской поэмы с народным творчеством освещает одну из важных сторон народного сознания — его поэтичность. Перечитаем картины свадьбы первенца — Гриши (гл. XXIII). Печально и плавно движутся мысли вдовы: она представляет себе долгие ночи без милого, заполненные ткацкой работой, тонкие и добротные полотна, которые наткет к свадьбе ласкового сына, сватовство и свадьбу. Все это так ярко изображено, что видишь жениха и невесту, слышишь звон бубенцов свадебного поезда (вереница празднично убранных саней с гостями). И с такой же художественной силой изображено далее страшное событие: рекрутчина, грозящая сыну. Как бывает в народных песнях, здесь выстраивается два ряда связанных между собой картин, изображающих темное, грозное, страшное в природе и беду в человеческой жизни. Сначала «темный лес», «серый волчище», выходящий из лесу: «Чью он овцу унесет?», «черная туча» над деревней, «стрела громовая»: «В чей она дом угодит?» Потом раскрывается другой, еще более страшный смысл этих картин: Вести недобрые ходят в народе, Париям недолго гулять на свободе, Скоро-рекрутский набор! Тема природы в поэме «Мороз Красный Нос» Другие сочинения по теме:
Романтические мотивы в поэме Некрасова «Мороз, красный нос»Криницын А.Б. Данной статьей мы продолжаем тему, которая разрабатывалась Анной Ивановной Журавлевой в ее ценном исследовании «Некрасов и Лермонтов»[i]. О связях поэзии Некрасова с русским романтизмом существует целый ряд работ, затрагивающих в том числе и интересующий нас аспект – влияние русской романтической поэмы на лироэпическую поэзию Некрасова. Романтическую традицию в «Несчастных» Некрасова отмечал К. Чуковский; есть отдельные замечания о романтических мотивах в «Княгине Трубецкой» у А. И. Битюговой. А. Л. Жовтис возводил генезис некрасовского произведения к романтической поэме декабристского типа. Важны наблюдения В.В. Гиппиуса о мотивах «Мцыри» Лермонтова в поэме Некрасова «На Волге»[v]. Ю. Лебедев в своей монографии о поэмах Некрасова подробно останавливается на параллелях поэмы «Несчастные» с «Мцыри», видя в Кроте образ романтического страдальца. Следующим шагом в разработке данной проблематики стала монография А.Н. Березневой, в которой творчество Лермонтова, Некрасова и Блока рассматривается как три этапа (sic!) становления русской романтической поэмы. По мнению исследовательницы, именно лермонтовские инновации в жанре романтической поэмы легли в основу следующего этапа ее развития у Некрасова и его современников: «…жанровые особенности лермонтовской романтической поэмы определялись изменением идейной содержательности образа героя, снятием исключительности, большей психологической разработанностью характера. Существенно появление своеобразного историзма. В доведенной до совершенства монологической структуре открылись возможности символического подтекста. Вовлечение в глубь лирической конструкции описательного материала и природы обусловило активное, деятельное начало этих жанровых компонентов. Все эти черты (в разной степени у разных поэтов) стали важной вехой на пути дальнейшего движения романтической поэмы». В свою очередь, «обращение Некрасова к романтической поэме было важным моментом для самого жанра. Развивая прежние традиции, Некрасов внес в него такие элементы, которые позволяют говорить о некрасовском этапе в истории жанра». А.Н. Березнева находит и подробно разбирает лермонтовские мотивы не только в поэме «Несчастные», но и в поэме «Русские женщины». Влияние поэзии Лермонтова на Некрасова затрагивается и в ряде других работ[x]. Итак, чертами романтизма в структуре некрасовской поэмы исследователи считают формы монолога и исповеди, героический и трагический пафос повествования, символический подтекст сюжета, взаимоотраженность мира природы и человека. В данной статье мы хотим проаналировать романтические черты еще одной поэмы Некрасова, «Мороз, красный нос» (далее «МКН»). Появление сказочного персонажа Мороза в ее второй части, в сочетании с литературной оранжировкой народных песен, неизменно рассматривалось исследователями как обращение поэта к русскому фольклору, для раскрытия изнутри народного миросозерцания. В то же время сложная система символических мотивов поэмы «Мороз, красный нос», присутствие в ней фантастического элемента позволяют прямо соотнести ее с романтической традицией, где сопричастность природы событиям жизни героя была важнейшей концептуальной составляющей. Сюжетный мотив смерти от таинственных сил природы, персонифицированных в мифологическом образе, перешел из народных преданий и мифов в романтические жанры баллады, поэмы и литературной сказки. Демонизация природы встречается в таких важных для русской поэзии XIX в. текстах, как «Лесной царь» и «Рыбак» Гете, «Ундина» Де ла Мотт Фуке – в переводах Жуковского. Природные силы могут приобретать различные степени персонификации – от пантеистического «хора» природы как синтетического целого (какой предстоит природа в поэме «Мцыри», голос самой природы также слышится в песне рыбки из сна Мцыри) до выделенного из нее антропоморфного образа (Лесного царя, Ундины, Струя), принимающего полноправное и активное участие в сюжете и, в первую очередь, – в любовной интриге, как возлюбленный/возлюбленная героя, Такая любовь неизменно оборачивается смертью человека, что символизирует трагичность взаимоотношений романтического героя с природой, и в целом обреченность его положения в мироздании. Некрасов, таким образом, в точности воспроизводит в «МКН» традиционную романтическую коллизию – любовь и гибель от природного божества. Разумеется, образ природы у Некрасова нагружается и социальной проблематикой, причем специфически русской: суровая зима усиливает и без того почти невыносимые тяготы крестьянской жизни и становится прямой причиной гибели Прокла и его жены («Зима доконала его»). Однако это совсем не означает разрыва с романтическими традициями. Вспомним, что впервые зимний пейзаж для живописания русского национального колорита был разработан в ультраромантической «Светлане» Жуковского, с которой «МКН» совпадает целым рядом мотивов: так, если Светлана видит во сне «хижину под снегом», где в гробу лежит «милый друг ее – мертвец», то в начале «МКН» «как саваном, снегом одета, избушка в деревне стоит» (79), в которой лежит умерший муж Дарьи. Если в первой части «МКН» природа предстает мрачной и смертоносной (убивающей богатыря Прокла), то во второй части она романтизируется и изображается прекрасной и в таинственном зимнем покое, и в богатстве позднего лета. Зимний пейзаж у Некрасова наделяется не менее богатыми символико-мифологическими коннотациями, нежели традиционно романтические морской или кавказский. Как и Море, Зима представлена всепобеждающей стихией, волшебно прекрасной и губительной одновременно. В контексте крестьянской жизни (в сознании Дарьи) Лето ассоциируется с жизнью (плодородие полей и зачатое дитя у Дарьи) и трудом (который и есть сама жизнь для крестьян), а Зима – со смертью («Как саваном, снегом одета» 79; «На небо глянешь - какие-то гробы...» 99; «В лесу тишина гробовая…» 102). С летними сценами уборки урожая у Дарьи связываются воспоминания о муже, с зимним лесом – страх нечистой силы и видение фантастического возлюбленного – Мороза, насильно забирающего ее из мира живых в свое царство, подобно Лесному царю из одноименной баллады. Морозу у Некрасова приданы, помимо прочих, макабрические черты Смерти: «Люблю я в глубоких могилах Покойников в иней рядить, И кровь вымораживать в жилах…» (104). Крестьяне причастны природной жизни главным образом через свой труд на земле. В природе имеются градации близости – враждебности крестьянам: так, соединительным звеном между человеческим и природным миром предстает Савраска, кормилец трудовой семьи. Поля пшеницы и ржи несут жизнь и процветание (Стала рожь-матушка в колос метаться, Бог нам послал урожай!» 95) и, подобно Савраске, очеловечиваются (во сне Дарье «из снопов улыбались Румяные лица детей...» 107), но они же ассоциируются с мукой непосильного, извечного труда (образ «несметной рати» колосьев, с которой во сне бьется Дарья). Падающие на землю зерна осмысляются как символ жизни и плодородия, но с зернами сравниваются и слезы, катящиеся из глаз вдовы Прокла («Слеза за слезой упадает На быстрые руки твои. Так колос беззвучно роняет Созревшие зерна свои...» 82). Наконец, зимний лес – образ отчужденной от человека природы, влекущей своей красотой и холодным бесстрастьем исстрадавшееся сознание к смертному забвению («Нет глубже, нет слаще покоя, какой посылает нам лес» 108). В лесу слезы героини превращаются в жемчужины и льдинки. Так составляется круг символических образов (зерна – слезы – льдинки), означающих неразрывное сцепление жизни и смерти в природе, и в этот круговорот вовлечен – через слезы, то есть страдания, – человек. Мотив смерти – один из главных и структурообразующих в поэзии Некрасова, охватывающий все остальные темы. Некрасов использует его богатую аранжировку в романтизме для получения самых неожиданных художественных эффектов в рамках своей собственной реалистической поэтики. Он мог заимствовать как устрашающие образы балладных мертвецов (в «Железной дороге» он изображает крестьян как призраков-мстителей, которые являются в полночь пассажирам, едущим по их костям), – так и лирический мотив благостной смерти, исцеляющей страдания забвением. Подобный образ был представлен, к примеру, в «Смерти» Баратынского («О дочь верховного Эфира! О светозарная краса! В руке твоей олива мира, А не губящая коса»), или «Элизиуме» Маттисона в переводе Жуковского, «где податель мира, Добрый гений смерти спит». Именно данный мотив оказался концептуально востребованным в поэме «Мороз, красный нос». Сам фантастический сюжет «МКН» составлен из контаминации мотивов двух народных сказок: из «Морозко» взят мотив замороженной в лесу девицы, к которой с дерева все ближе подбирается Мороз, троекратно спрашивая: «тепло ли тебе, девица?», а из сказки про двух Морозов взят мотив рубки дров и социальная направленность (рубящего дрова крестьянина оказывается заморозить невозможно, в отличие от барина, едущего в богатой шубе). Однако итоговый смысл сказок принципиально изменен Некрасовым: в обеих сказках положительные герои выживают: в «Морозко» Мороз убивает ленивую дочь мачехи, а падчерицу богато оделяет приданым, в сказке «Два мороза» работящий крестьянин берет над Морозом верх и даже жестоко поколачивает его. У Некрасова Мороз убивает работящую и ласковую Дарью. Заимствуя мотивы и персонажей из русских народных сказок, Некрасов придает сюжету логику и смысловые коннотации европейского романтизма. Смерть героини осмысляется как уход в природу, растворение в ней. Это – излюбленный лермонтовский мотив, воплощенный наиболее отчетливо в поэме «Мцыри» и в поздней лирике. Метафорически умирание изображается как погружение в сон, в котором герой слышит чудесную песню, обещающую вечные любовь и счастье (такова песня рыбки во сне Мцыри, картина сна-смерти в стихотворении «Выхожу один я на дорогу…»). Некрасов в целостности воспроизводит мотивно-семантическую структуру Лермонтова при концепировании смерти Дарьи: Чу, песня! знакомые звуки! Душой улетая за песней, Она отдалась ей вполне... Нет в мире той песни прелестней, Которую слышим во сне! О чем она - бог ее знает! Я слов уловить не умел, Но сердце она утоляет, В ней дольнего счастья предел. В ней кроткая ласка участья, Нет глубже, нет слаще покоя, Какой посылает нам лес, Недвижно бестрепетно стоя Под холодом зимних небес. Нигде так глубоко и вольно Не дышит усталая грудь, И ежели жить нам довольно, Нам слаще нигде не уснуть! (107-108) Ср. у Лермонтова: «Я хочу свободы и покоя <...> Чтоб дыша, вздымалась тихо грудь» Очевидной сюжетной параллелью ко второй части «МКН» оказывается также «Демон» Лермонтова: в обоих поэмах демоническое существо влюбляется в героиню, убивает своего земного соперника (у Лермонтова – жениха накануне свадьбы, у Некрасова – мужа героини), а затем губит и саму героиню при первом же любовном свидании – в тот момент, когда она готова ответить ему взаимностью, причем смертельным в обоих случаях оказывается поцелуй. Вспомним, что мужа Дарьи «зима доконала» – то есть Мороз, что позволяет уподобить эту смерть убийству Демоном жениха Тамары. Затем и Дарья умирает от поцелуев «седого чародея», шепчущего ей «сладкие речи о свадьбе». С погибшими соперниками связывается мотив креста, поставленного в их память у дороги: <...> Зато усердною рукою Здесь у дороги, над скалою На память водрузится крест; И плющ, разросшийся весною, Его, ласкаясь, обовьет Своею сеткой изумрудной… У церкви, где ветер шатает Побитые бурей кресты, Местечко старик выбирает; Чтоб крест было видно с дороги, Чтоб солнце играло кругомЯвственно сближены клятва Демона и обещания Мороза героине: оба зовут ее прочь от людей в свое царство, где обещают сделать царицей: Тебя я, вольный сын эфира, Возьму в надзвездные края; И будешь ты царицей мира, Подруга первая моя; Чертоги пышные построю Из бирюзы и янтаря; Я опущусь на дно морское, Я полечу за облака, Я дам тебе все, все земное - Люби меня!.. Пойду на моря-окияны – Построю дворцы изо льда. Богат я, казны не считаю, А всё не скудеет добро; Я царство мое убираю В алмазы, жемчуг, серебро. Войди в мое царство со мною И будь ты царицею в нем!... (104) A. И. Груздев A. И. ранее проводил подобное сравнение только для того, чтобы тут же однозначно его отвергнуть («Призывы и обещания Мороза не могут сравниться с призывами и обещаниями, например, лермонтовского Демона. <...> Мороз напоминает не Демона - воплощение высших сил, а скорее - мелкого беса»). Между тем данная аналогия сопровождается параллелизмом целого ряда других мотивов двух поэм, что свидетельствует об сознательности их сопоставления. В частности, Демона, как и Мороза, характеризует экзистенциальный холод: «Лишь только божие проклятье Исполнилось, с того же дня Природы жаркие объятья Навек остыли для меня» . При появлении его перед Тамарой в финале «веяло могильным хладом От неподвижного лица» . Оба духа любят завлекать людей в западню: И скрылся я в ущельях гор; И стал бродить, как метеор, Во мраке полночи глубокой... И мчался путник одинокой, Обманут близким огоньком, И в бездну падая с конем, Напрасно звал я и след кровавый За ним вился по крутизне... Но злобы мрачные забавы Недолго нравилися мне! Спит - молодая, спокойная, Знает, что будет в раю. Поцеловала и я, недостойная, Белую ручку твою! В личико долго глядела я: Всех ты моложе, нарядней, милей, Ты меж сестер словно горлинка белая Промежду сизых, простых голубей. В ручках чернеются четки, Писаный венчик на лбу. Черный покров на гробу - Этак-то ангелы кротки! (101) Изображение похорон монахини в «МКН» – несомненно, предвестие смерти самой Дарьи. У Лермонтова уход Тамары в монастырь также сравнивается со смертью: «Пусть примет сумрачная келья, как гроб, заранее меня». Предчувствие Дарьи о рае, ожидающем усопшую, в рамках проводимого нами сопоставления прочитывается как проекция финала «Демона» – загробного спасения Тамары. Таким образом, вводя сюжет монастыря с умершей монахиней, Некрасов дополнительно расширяет мотивный параллелизм двух поэм, косвенно сближая образы Тамары и Дарьи. Обе героини находят свое последнее упокоение среди льда и холода: Тамара – среди вечных снегов на Казбеке, среди вьюг и метелей, Дарья – в вечном покое зачарованного, заснеженного леса. На вышине гранитных скал, Где только вьюги слышно пенье, Куда лишь коршун залетал. И скоро меж снегов Казбека Поднялся одинокий храм, Но церковь на крутой вершине, Где взяты кости их землей, Хранима властию святой, Видна меж туч еще поныне. И у ворот ее стоят На страже черные граниты, Плащами снежными покрыты; И на груди их вместо лат Льды вековечные горят. Обвалов сонные громады С уступов, будто водопады, Морозом схваченные вдруг, Висят, нахмурившись, вокруг. И там метель дозором ходит, Сдувая пыль со стен седых… Какой бы ценой ни досталось Забвенье крестьянке моей, Что нужды? Она улыбалась. Жалеть мы не будем о ней. Нет глубже, нет слаще покоя, Какой посылает нам лес, Недвижно бестрепетно стоя Под холодом зимних небес. Ни звука! Душа умирает Для скорби, для страсти. Стоишь И чувствуешь, как покоряет Ее эта мертвая тишь. А Дарья стояла и стыла В своем заколдованном сне... (108 Холодное бесстрастие природы в обоих случаях дарует счастье избавления от страданий. Улыбка очарованной сном Дарьи соответствует «странной улыбке» почившей Тамары. Наконец, схваченные морозом воды и дозор метелей буквально повторятся в хрестоматийном описании сказочного божества Некрасовым («Мороз-воевода дозором Обходит владенья свои. Глядит - хорошо ли метели Лесные тропы занесли, <...> И крепко ли скованы льдины В великих и малых водах?» 103). А.И. Журавлева отмечала, что в эпилоге поэмы «Демон», «где по всем законам жанра и нужно искать победителя (ведь поле битвы, в конце концов, всегда остается за ним), мы находим, в сущности, только само это «поле» – цветущий и грозный Кавказ. Тот самый дикий и чудесный «Божий мир», от великолепия которого с таким презрением отворачивался Демон». Подобная трактовка позволяет еще более сблизить смысл некрасовской и лермонтовской поэм: в финалах обеих торжествует Природа. Самое важное различие в концептуальном решении фантастического сюжета двумя поэтами состоит в итоге отношений между героем и героиней. В финале обеих поэм волшебный герой претерпевает кардинальную трансформацию. Демон из «пришлеца» «неземной красы» в последней сцене превращается в дышащего «могильным хладом» «адского духа», от которого с ужасом отшатывается героиня. Мороз же оборачивается живым, земным человеком – родным мужем Дарьи («…и в Проклушку вдруг обратился И стал он ее целовать» 105), и последняя «отдается вполне» (108) таинственному сну. На метафорическом уровне трансформация подчеркнута тем, что серебряная цветовая гамма зимы и Мороза сменяется теплой золотой – цветом позднего лета, «золотых снопов» (106), русых волос детей и Прокла. И «золотым» называет Мороза первая сама Дарья («"Тепло ли?..." – "Тепло, золотой!"» 105). Данный эпитет символически объединяет «серебряную» зиму и «золотое» лето сна Дарьи – наряду с сияющим солнцем, в лучах которого картины обоих времен года предстают ослепительно прекрасными. В философском плане поэмы это означает взаимообратимость жизни и смерти в природе, что отменяет безусловность смерти «соединившейся» с природным миром Дарьи. Здесь и заключена его «неведомая тайна», выговоренная в самых последних строках поэмы: Ни звука! И видишь ты синий Свод неба, да солнце, да лес, В серебряно-матовый иней Наряженный, полный чудес, Влекущий неведомой тайной, Глубоко-бесстрастный... (108) Мотив холодного бесстрастия природы, исцеляющего все страдания, постоянно встречается в поэзии Лермонтова (ср. «Тучи»), в частности Демон утешает Тамару, приводя в пример вечно спокойные облака («В час томительный несчастья ты о них лишь вспомяни; Будь к земному без участья И беспечна, как они!» ). Однако Некрасов, говоря о «чуде», явно ведет свою героиню к чему-то большему, нежели спокойствие небытия, на что указывает и неожиданным обнадеживающим замечанием: «Жалеть мы не будем о ней». В этом духовном движении он опирается опять-таки на лермонтовский концепт вечной жизни-сна в природе – чтобы в тихо дышащей груди «дремали жизни силы». Ради проведения этой мистической идеи-мечты, то есть ради катартического просветления финала, и была изначально привнесена в поэму романтическая субсистема. При этом сюжетную схему задает «Демон», а идейную – «Мцыри» (смерть как уход в природу). Но в «Мцыри» нет любовной линии и развернутого женского образа. Поэтому Некрасову пришлось сконтаминировать мотивы нескольких поэм, добиваясь их соответствия собственному идейно-сюжетному замыслу. Всего в «МКН» изображены три смерти, всякий раз с новым культурно-художественным осмыслением: обрядово-фольклорным (Прокл), христианским (молодая монахиня) и романтическим (Дарья). Обрядово-фольклорное осмысление оказывается непоправимо трагическим, как разрушение семейного уклада и выпадение оставшихся в живых из трудового цикла. Это – катастрофа, выражением которой служит «глухой, сокрушительный вой», обрывающийся «невольным и страшным покоем». Христианское – прямо не отрицается (монахиня «знает, что будет в раю» 101), но не дает утешения Дарье: за чудотворную икону тщетно были заплачены все добытые кровью и потом накопления («Знаю, Владычица! знаю: у многих Ты осушила слезу... Только Ты милости к нам не явила!» 102). Может быть, нивелирование христианских идеалов связано с преимущественной опорой в «МКН» на Лермонтова с его известным богоборчеством. Природа же в романтическом осмыслении дарует героине утешение и жизнь, которых не могло ей дать христианство: она возвращает Дарье любимого мужа в своей загадочной, непостижимой перспективе бытия. Так ли далеко ушел в данном случае Некрасов от философского символизма своих современников, Тютчева и Тургенева?.. При этом Некрасову было важно не отступить от реалистических принципов при построении поэмы в целом: прямая романтизация крестьянских образов грозила полным художественным коллапсом. Выход был в том, что фольклорные мотивы свободно интегрировались как в реалистическую (детализируя бытописание), так и в романтическую художественную систему (соответствуя романтической категории народности, от которой они вели свое происхождение в литературе). Итак, по замыслу автора, после подчеркнуто реалистической первой части в конце второй, фольклорной, исподволь намечаются и задаются романтические мотивы. Вначале, в общей массе фольклорных жанров, они «мимикрируют» под них, совпадая с ними системой образов и сюжетной схемой (так, в сказочном Морозе легко узнается Лесной царь, и гораздо труднее – Демон). Но в финале романтичекие мотивы становятся настолько ощутимы, что изнутри переосмысляют фольклорные и начинают над ними доминировать, формируя окончательно философскую концепцию поэмы. Список литературы [i]Журавлева А.И. Некрасов и Лермонтов // Лермонтов в русской литературе. Проблемы поэтики. М., 2002. Чуковский К.И. Некрасов. Статьи и материалы. Л., «Кубуч», 1926, с. 268 и далее. Битюгова А. И. «Княгиня Трубецкая». Анализ идейно-художественной проблематики, «Некрасовский сборник», т. 2. М. - Л., І956; с. 269. Жовтис А.Л. К вопросу о традициях революционного романтизма в творчестве Некрасова. «Вестник АН Казахской ССР», 1952, № 12. [v]Гиппиус В.В.Некрасов в истории русской поэзии XIX века // От Пушкина до Блока. М.-Л., 1966. Лебедев Ю.В. Н.А. Некрасов и русская поэма 1840-1850 годов. Ярославль, 1971. Березнева А.Н. Русская романтическая поэма: Лермонтов Некрасов, Блок. К проблеме эволюции жанра. Саратов, 1976. Березнева А.Н. Русская романтическая поэма… С. 25. Там же. С. 29. [x]См. также Груздев А. И. Поэмы Некрасова 1860-1870-х годов. Авто дис. на соискание учен. степени д-ра филологич. наук, Л., 1971; Он же: Об эволюции жанра поэмы в творчестве Некрасова в 1850-е годы. - «Некрасовский сборник», т. IV, Л., 1967; Юрьев В.Л. Некрасов и романтизм. - В сб.: Проблемы идейно-эстетического анализа художественной литературы в вузовских курсах в свете решений XXIV съезда КПСС. М., 1972; Васильковский А. Т. О жанровых типах поэм Некрасова. - В сб.: Вопросы русской литературы Львов, 1971; Григорьян К. Н.. Наследие Лермонтова в становлении поэтического миросозерцания Некрасова // Некрасовский сборник, V Л., 1973; Березнева А.Н. Преемственные связи русской поэзии (Ю.М.Лермонтов и Н.А.Некрасов) Саратов 1994. Березнева А.Н. Русская романтическая поэма… С. 25, 29, 31. Ср. Сапогов В. А. Анализ художественного произведения. (Поэма Н.А. Некрасова „Мороз, Красный нос»). Ярославль, 1980: «Опять Некрасов точно почувствовал возможность такой «замены» (Мороза на Прокла): в фольклоре (в свадебных причитаниях) «зима выступает наряду с зооморфными символами во «сне» невесты в качестве образа ее жениха». В сказке Мороз тоже выступает, как богач и жених <...> Мороз еще художник и чародей, он поет волшебную песню, которой увлекает Дарью в свое царство» (С. 37); «За песней Мороза Дарья переходит в иное царство и, таким образом, проходит весь положенный в сказке путь: дом - дорога - лес - иное царство. В ином царстве сказочный герой должен получить то, за чем он шел» (С. 38). См. также Евнин Ф. И. О поэме «Мороз, Красный нос» // Некрасовский сборник. М.-Л., 1960, вып. III; Прийма Ф.Я. К характеристике фольклоризма Н.А.Некрасова // Русская литература. 1981. № 2; Торопова А. В. Фольклорные истоки символики Н.А. Некрасова в поэме «Мороз, красный нос» // Н. A. Некрасов и русская литература второи половины XIX-нач. XX века. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. № 57. Ярославль, 1980; Груздев A. И. «Мороз, красный нос»-эпическая поэма нового типа // О Некрасове. [Сборник. Вып. 4]. Ярославль, 1975. Об отражении жанра баллады в «МКН» подробно пишет В.А. Сапогов (Сапогов В. А. Анализ художественного произведения. (Поэма Н.А. Некрасова „Мороз, Красный нос»). Ярославль, 1980. С. 44-48) Полное собрание сочинений и писем в 15 тт. Л., «Наука». Т. 4. 1982. С.88. Далее текст поэмы везде цитируется по данному изданию, с указанием номера страницы. Выделения в цитатах Некрасова и Лермонтова везде мои – А.Б. «Чу! Восклицанья послышались грозные! Топот и скрежет зубов; Тень набежала на стекла морозные... Что там? Толпа мертвецов!» Полн. собр. соч. и писем в 15 тт. Л., «Наука». Т. 2. 1981. С. 169. См. о балладных мотивах в «Железной дороге»: Скатов Н.Н. О поэтичности стихотворения Н.А. Некрасова «Железная дорога» // Русская классическая литература. Сб. статей под ред. Д.Л. Устюжанина. М., 1969. С. 272-274. Поэмы М.Ю. Лермонтова цитируются Полному собр. соч. М.-Л. 1947. Т. 2. с указанием страницы в квадратных скобках. Груздев A. И. «Мороз, красный нос»-эпическая поэма нового типа // О Некрасове. [Сборник. Вып. 4]. Ярославль, 1975. С. 56. Журавлева А.И. Поэма «Демон» // Лермонтов в русской литературе... С. 172. Это подкрепляет проведенную нами выше аналогию Мороза с упавшей с небес «золотой» звездой, и соответственно с Демоном. Можно предложить сравнить пейзаж главы XVI с пейзажем пушкинского «Зимнего утра». Есть ли в них что-то общее? Читатели замечают, что и там и здесь рисуется «мороз и солнце», «солнечная зима». Все замечают и сходство отдельных деталей. У Пушкина: «Блестя на солнце, снег лежит; Прозрачный лес один чернеет». У Некрасова: «Морозно. Равнины белеют под снегом. Чернеется лес впереди…», «Равнина в алмазах блестит…» Но сходные картины природы поэты воспринимают совершенно по-разному. И вполне понятно почему. рисует радость любви и молодости; весь пейзаж пронизан ощущением счастья. изображает трагедию, пейзаж окрашен скорбью поэта и его героев. Необходимо, чтобы все увидели здесь определенную закономерность: человек по-разному видит природу в зависимости от того, каково его душевное состояние. Мир природы сам по себе не зол, и не добр. Но человек всей своей жизнью связан с природой, он часть ее, ее дитя и ее хозяин, ее друг или ее враг. Он олицетворяет природу, он как бы наделяет ее своими мыслями и чувствами, видит ее то доброй, то злой. Вторая часть поэмы рисует отношение человека к природе и открывает нам много тайн. В лесу, куда входит Дарья, покой кажется «мертвым», «могильным», потому что и автор, и его героиня, и мы, читатели,- все находимся под впечатлением похорон Прокла… Но лес не скорбит и не угрожает: он просто безучастен к тому, что происходит с нами, его не смогут тронуть заунывные песни (жалобы) и «глухой, сокрушительный вой» несчастной вдовы. Комментируя вторую часть, надо обратить внимание нас на особенность ее композиции: здесь картины жизни крестьянской семьи переданы не прямым описанием, а через сознание крестьянки. Сначала Дарья мысленно говорит с покойным мужем - и разговор этот напоминает песни и причитания, потом, когда ее окутывает волшебный сон, в ее сознании смешиваются воспоминания о самых светлых днях жизни и мечты о счастье. Здесь снова желательны сопоставления текста поэмы с фольклором, с сиротскими и вдовьими песнями и причитаниями. Есть множество фольклорных произведений, близких по духу и по форме к песням и причитаниям Дарьи, например:
Как в крестьянских песнях, в некрасовской поэме не только вдова остается несчастной, сиротеет и земля-кормилица:
Сопоставление поэмы и народных причитаний дает возможность сказать и о трехсложном стихе. Читатели вспоминают двусложные размеры стиха, приводят примеры. Читатель скажет о том, что Некрасов впервые широко ввел трехсложные размеры, редко применявшиеся его предшественниками и современниками. В этом сказалась близость некрасовской поэзии к народному стиху. Народная поэзия не применяет таких же точных и «чистых» размеров, как литература. Но в крестьянских песнях и причитаниях чаще всего встречаются трехсложные стопы. Можно показать в этом случае размеры только что процитированного причитания. Связь некрасовской поэмы с народным творчеством освещает одну из важных сторон народного сознания - его поэтичность. Перечитаем картины свадьбы первенца - Гриши (гл. XXIII). Печально и плавно движутся мысли вдовы: она представляет себе долгие ночи без милого, заполненные ткацкой работой, тонкие и добротные полотна, которые наткет к свадьбе ласкового сына, сватовство и свадьбу. Все это так ярко изображено, что видишь жениха и невесту, слышишь звон бубенцов свадебного поезда (вереница празднично убранных саней с гостями). И с такой же художественной силой изображено далее страшное событие: рекрутчина, грозящая сыну. Как бывает в народных песнях, здесь выстраивается два ряда связанных между собой картин, изображающих темное, грозное, страшное в природе и беду в человеческой жизни. Сначала «темный лес», «серый волчище», выходящий из лесу: «Чью он овцу унесет?», «черная туча» над деревней, «стрела громовая»: «В чей она дом угодит?» Потом раскрывается другой, еще более страшный смысл этих картин. Васильева Алена Целью исследования является рассмотрение пейзажных зарисовок в поэме «Мороз, Красный нос», что, в свою очередь, предполагает уяснение целого ряда вопросов, а именно:
Актуальность исследования обусловлена тем, что проблема отношения человека и природы остаётся одной из важнейших. Скачать:Предварительный просмотр:Введение Предметом настоящего исследования является изучение пейзажа в поэме Н. А. Некрасова «Мороз, Красный нос». Николай Алексеевич Некрасов вошёл в историю русской литературы прежде всего как поэт народной судьбы. В центре внимание поэта – судьба народа, его страдания, мечты о свободной жизни. Это направление в лирике и поэмах Некрасова преобладающее. Вместе с тем Некрасов был ещё и тончайшим лириком, мастером в воспроизведении русского пейзажа. Строго говоря, у Некрасова нет чисто пейзажных стихотворений, в которых природа была бы главным и единственным предметом изображения. Но в его лирике нередки картины природы. Обращаясь к разным сторонам человеческого существования – любви, рождению, смерти, поэт включает их в общий поток естественных, природных явлений. Немалую роль играет пейзаж и в поэме «Мороз, Красный нос» (1863 г.) Целью нашего исследования является рассмотрение пейзажных зарисовок в поэме «Мороз, Красный нос», что, в свою очередь, предполагает уяснение целого ряда вопросов, а именно:
Актуальность нашего исследования обусловлена тем, что проблема отношения человека и природы остаётся одной из важнейших. Роль пейзажа в поэме Н. А. Некрасова «Мороз, Красный нос»
Природа, её красота являлись источником вдохновения для великих мастеров слова. Изображение природы в литературном произведении называют пейзажем. Само слово «пейзаж» французское по происхождению (paysage, от pays – страна, местность). В литературоведении термин «пейзаж» понимается неоднозначно. В. И. Даль предполагает единственное определение: «пейзаж – ландшафт, видопись, картина местности, вид природы, сельский вид.¹ Современные словари предполагают два толкования термина:
С. И. Ожегов.² 2) изображение природы в искусстве ³(И. В. Лехина, С. М. Локшина); у Ожегова – «рисунок, картина, изображающая виды природы, а также описание природы в литературном произведении»². Похожее определение дают В. И. Новиков и Е. А. Шкловский («изображение природы в литературном произведении») 4 . В нашей работе мы будем придерживаться второго толкования термина «пейзаж». Итак, не все исследователи единодушны в определении предмета пейзажа. Наиболее полное толкование термина, на наш взгляд, предложено В. И. Новиковым и Е. А. Шкловским. ¹ Даль В. И. Пейзаж//Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1981. Т. 3. С. 27 ² Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Пейзаж//Толковый словарь русского языка. М., 1993, с. 511 ³ Лехина И. В., Локшина С. М., Петрова Ф. Н. Пейзаж// Словарь иностранных слов. М. 1964. С. 483 4 Новиков В. И., Шкловский Е. А. Пейзаж// Энциклопедический словарь юного литературоведа. М., 1998. С. 196-198
Центральное событие «Мороза…» – смерть крестьянина. Действие в поэме не выходит за пределы одной крестьянской семьи. Первая часть этого двухчастного произведения посвящена смерти крестьянина. Две первые зарисовки (мать-старуха, понукая Савраску, везёт на дровнях покрытый рогожей гроб; жена крестьянина рыдает, словно зарядивший дождь) уже вводят нас в горестную жизнь деревенской женщины. Вся обстановка (картины природы, крестьянского быта) словно бы опечалена, смерть Прокла на всё наложила печать: Савраска увяз в половине сугроба – Две пары промёрзших лаптей Да угол рогожей покрытого гроба Торчат из убогих дровней (т. 4, 78). В первой части можно найти ещё несколько таких печальных деталей, например: Как саваном, снегом одета Избушка в деревне стоит (т. 4, 79) Саван – длинная рубаха из беленого холста, в которой хоронили умершего. Снег, как саван, окутал избу, куда пришла смерть. Кажется, что вся природа скорбит, жалуется и тоскует вместе с Дарьей. Переживания человека окрашивают всю окружающее, и природа наделяется человеческими чувствами и мыслями. Вот старик отец возвращается с кладбища, где он вырыл могилу сыну: Пошёл… по дороге шагает… Нет солнца, луна не взошла… Как будто весь мир умирает: Затишье, снежок, полумгла… (т. 4, 83). А картина похорон начинается с изображения утренней непогоды: Сурово метелица выла И снегом кидала в окно… (т. 4, 87). Мы смотрим на мир глазами поэта, который скорбит вместе с Дарьей, стариками родителями и всеми крестьянами деревни. Дарья – центральная героиня поэмы; вторая часть рассказа посвящена рассказу о её трагической судьбе. Героиня вынуждена отправиться в лес за дровами, где станет жертвой сурового Мороза. Человек по-разному видит природу в зависимости от того, как складывается его жизнь. Мир природы сам по себе не зол и не добр. Но человек всей своей жизнью связан с природой, он олицетворяет природу, как бы наделяет её своими мыслями и чувствами, видит её то доброй, то злой. Вся вторая часть поэмы рисует отношение человека к природе и открывает много важных тайн. В лесу, куда входит Дарья, покой кажется мёртвым, могильным, потому что и автор, и его героиня, и мы, читатели, – все находятся под впечатлением похорон Прокла. Но поэт хочет, чтобы мы вдумались глубже в текст и поняли, что лес не скорбит и не угрожает: он безучастен к тому, что происходит с людьми, его не могут тронуть заунывные песни и «глухой, сокрушительный вой» вдовы: Осилило Дарьюшку горе, И лес безучастно внимал, Как стоны лились на просторе И солнце, кругло и бездушно, Как жёлтое око совы, Глядело с небес равнодушно На тяжкие муки вдовы (т. 4, 92). Слёзы Дарьи в глуши леса не вызывают сочувствия в природе. Так у Некрасова возникает мотив равнодушной природы. Природа равнодушна к человеку одинокому, обездоленному, беззащитному. Не всегда щедрая мать-природа осыпает человека своими благами. И поэт рисует Мороза, это олицетворение прекрасной, но суровой и безжалостной русской зимы: Богат я, казны не считаю, А все не скудеет добро; Я царство свое убираю В алмазы, жемчуг, серебро (т. 4, 104). При всей своей сказочности и солнечности Мороз выполняет в поэме роль грозной силы, оказывающейся ещё одним злом в судьбе крестьянки: А Дарья стояла и стыла В своём заколдованном сне… (т. 4, 109). Чем прекраснее царство Мороза и проявление его колдовской силы, тем очевиднее замерзание героини, тем трагичнее финал поэмы. Но сливаясь с миром природы, Дарья освобождается от своих несчастий. Заключение Произведение Н. А. Некрасова проникнуто чувством любви к русскому народу и к родной земле. Одинаково любит он эту землю, когда говорит о ней с искренним лиризмом, и тогда, когда рисует мрачные или грустные картины. В результате проведённого исследования мы пришли к следующим выводам. Пейзажу в поэме отводится едва ли не главная роль.
Список использованной литературы Художественные тексты
Энциклопедические и справочные издания
Научно-критическая литература
Фольклорная и литературная основа образа МорозаВ основе образа Мороза, красного носа лежит мифологический образ божества, которое в славянской мифологии насылало снег и морозы. От того, насколько зима будет снежной, зависело плодородие. Это зимнее божество в сказках называется Трескуном или Студенцом, чья функция – давать награду за правильное поведение. Морозко из сказки одаривает работящую старикову дочь и наказывает старухину ленивую: все получают по заслугам. В пословицах часто одушевляется природная стихия мороза: от мороза краснеет нос, он щиплет за уши, «скачет по ельничкам, по березничкам». Мороз из загадок – строитель мостов. Литературный образ Мороза разрабатывался Одоевским. Мороз из сказки «Мороз Иванович» напоминает Госпожу Метелицу из сказки братьев Гримм. К нему можно попасть через колодец, у него с волос иней сыплется (а у Госпожи Метелицы из перин летит снег на землю). Мороз Иванович тоже одаривает рукодельницу и воспитывает (а не убивает) ленивицу. История создания образа в поэмеПоэма «Мороз, красный нос» состоит из двух частей. Первая часть поэмы называется «Смерть крестьянина», а вторая, как и вся поэма, - «Мороз, красный нос». Именно во второй части появляется герой, который вынесен в название поэмы. Первоначальный вариант поэмы назывался «Смерть Прокла». В нём не было акцента на мифологическом Морозе, потому что меньшее значение играла Дарья , с которой связан сюжетно Мороз-воевода. Образ Мороза появляется в ХХХ главе второй части. Прежде чем Мороз превращается в личность, он становится причиной смерти Прокла, застрявшего в сугробе и замёрзшего снежной зимой. Мороз покушается на детей Дарьи, остужая её избу. Именно мороз заставляет её идти в лес за дровами. Дарья – воительница, она борется за жизнь своей семьи, Прокла и детей. Она не собирается сдаваться и, несомненно, победила бы в борьбе, если бы Мороз не явился к ней лично. Сущность МорозаГлава ХХХ начинается зимним пейзажем. Мороз в ней олицетворён. Он – грозный воевода, который осматривает свои владения. Некрасов использует самое древнее фольклорное сравнение – отрицательное: «Не ветер бушует над бором, не с гор побежали ручьи, Мороз-воевода дозором обходит владенья свои». Приложение воевода – это метафора. Против кого же воюет Мороз? Против всего, что не захватила зима: голой земли, голых веток. Мороз-воевода воюет против самой жизни. Мифологический Мороз обладает волшебными свойствами: он умеет шагать по деревьям, трещать по замёрзлой воде. Именно так он оказывается над головой Дарьи, остановившейся у высокой сосны. В этот момент его образ становится антропоморфным, появляется портрет: у него косматая борода, он седой, держит в руках палицу (в конце поэмы – булаву). Характер МорозаВ песне Мороза раскрывается его характер: он хвастается своими победами над водоёмами: морями-окиянами и реками. Живую, подвижную воду Мороз превращает в неживые дворцы и мосты, «каких не построит народ». Мороз глумится над мертвецами, замораживая им кровь и леденя мозг, смеётся над живыми и пугает их без разбора: и седоков, и коней, и воров, и пьяных, и баб. Мороз дурачит людей, белит им рожи и примораживает бороды. Так что характер у Мороза несимпатичный: хвастливый, насмешливый и задиристый. Зато Мороз богат: «Богат я, казны не считаю». Мороз предлагает Дарье стать его царицей и обещает: «Приголублю, согрею, дворец отведу голубой». Здесь Мороз выступает в роли бога Аида, который похитил богиню плодородия Персефону, вынужденную одну треть года жить в царстве мёртвых. Дарья, олицетворение плодородия и достатка (мать двоих детей, носящая третьего) готова перейти в царство мёртвых. Для того чтобы завладеть Дарьей, Мороз произносит сказочную формулу с тройным повтором: «Тепло ли тебе?» По закону сказки нужно трижды отвечать утвердительно, тогда божество наградит. А если станешь жаловаться – погибнешь. После третьего вопроса Мороз обращается в Прокла. Именно эта уловка «седого чародея» заставила Дарью сдаться: ей стало так любо, что она закрыла глаза и заулыбалась. Дарья медленно засыпает смертным сном, который избавляет её от мучений: «Последние признаки муки у Дарьи исчезли с лица». Дарья постепенно становится частью побеждённой Морозом природы: «Пушисты и белы ресницы, морозные иглы в бровях... В сверкающий иней одета...» Мороз побеждает Дарью, превращая её в мёртвую, как он побеждает всё живое. Но он щедро одаривает Дарью не только мнимыми богатствами (иней и снег), но и самым дорогим, чем можно одарить человека – покоем, заменившим скорби и страсти.
|
Читайте: |
---|
Популярное:
Пять факторов благополучия от компании IPSEN |
Новое
- Решение головоломки с пирамидой в Ордене Истины в Torment: Tides of Numenera Багровый рассвет приветствует искателя лиловый закат знаменует
- Демоверсия устной части огэ по русскому языку
- Княгиня ольга — духовная мать русского народа
- Сатанинский алтарь Ленина
- Почему щелочной гидролиз сложных эфиров процесс необратимый
- Путешествие в древний Новгород
- Валентные возможности атомов
- Хмурый жлоб порошенко приехал в европу в дырявых носках
- Образец психологического тестирования для поступления на специальность «Правоохранительная деятельность Психологический тест в колледж мчс
- Что предсказывали России знаменитые предсказатели?