Свт. Иоанн Златоуст

Ст. 36-37 Отвеща Иисус: Царство Мое несть от мира сего: аще от мира сего было бы Царство Мое, слуги Мои (убо) подвизалися быша, да не предан бых был Иудеом: ныне же Царство Мое несть отсюду. Рече же ему Пилат: убо Царь ли еси Ты; Отвеща Иисус: ты глаголеши, яко Царь есмь Аз: Аз на сие родихся и на сие приидох в мир, да свидетелствую истину: (и) всяк, иже есть от истины, послушает гласа Моего

Что же Христос? Царство Мое несть от мира сего (ст. 36) . Он возводит Пилата, который был не очень зол и не похож на иудеев, и хочет показать, что Он не простой человек, но Бог и Сын Божий. И что ж Он говорит? Аще от мира сего было бы Царство Мое, слуги Мои убо подвизалися быша, да не предан бых был Иудеом (ст. 36) . Этим Он уничтожил то, чего именно доселе страшился Пилат – уничтожил подозрение в похищении Им царской власти. Ужели же Царство Его не от мира сего? Конечно от мира. Как же Он говорит: несть ? Это не то означает, будто Он здесь не владычествует, но то, что Он имеет начальство и на небе и что власть Его не есть человеческая, но гораздо выше и славнее человеческой. Но если Его власть выше, то каким образом Он взят этою последнею? Он предал Сам Себя добровольно. Но Он пока не открывает этого, а что говорит? Если бы Я был от мира сего, слуги Мои убо подвизалися быша, да не предан бых был Иудеом. Этим показывает слабость царства земного, так как оно получает свою силу от слуг; а горнее Царство сильно само по себе и не нуждается ни в ком. Еретики в этих словах находят предлог утверждать, что Христос отличен от Создателя. Но как же о Нем сказано: во своя прииде (1, 11) ? И что, с другой стороны, значат слова Его: от мира не суть, якоже и Аз от мира несмь (17, 16) ? В таком же смысле Он говорит и о Царстве, что оно не от мира. Этим Он не отнимает у Себя власти над миром и промышления о нем, но показывает, что Царство Его, как я уже сказал, не есть человеческое и скоропреходящее. Что же Пилат? Убо царь ли Ты? Отвеща Иисус: ты глаголеши, яко царь Аз есмь: Аз на сие родихся (ст. 37) . Если же Он родился царем, то от рождения же имеет и все прочее, и нет у Него ничего, что бы Он приобрел впоследствии. Следовательно, когда ты слышишь: якоже Отец имать живот в Себе, тако даде и Сынови живот имети в Себе (5, 26) , то не представляй здесь ничего другого, кроме рождения. Таким же образом разумей и другие подобные места. И на сие приидох в мир, да свидетельствую истину (18, 37) , то есть чтобы это самое всем возвестить, всех этому научить и всех в этом убедить.

Прав. Иоанн Кронштадтский

Так, Господи: эти слепцы думали, что Ты хочешь быть земным царем, но они ошибались. Ты был Царь вечный; Ты имел славу царскую у Отца Твоего прежде бытия мира (Ин. 17,5) .

Дневник. Том II. 1857-1858.

Блж. Феофилакт Болгарский

Иисус отвечал: Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда

Евфимий Зигабен

Отвеща Иисус: Царство Мое несть от мира сего: аще от мира сего было бы Царство Мое, слуги Мои (убо) подвизалися быша, да не предан бых был Иудеом: ныне же Царство Мое несть отсюду

Лопухин А.П.

Иисус отвечал: Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда

Христос отвечает Пилату, что ему, как представителю римской власти, власть, на которую заявляет Свои права Христос, не представляет опасности. Царство или власть Христа не от этого мира или не отсюда. Оно небесного происхождения (ср. Ин.3:5) и должно утвердиться на земле не теми средствами, какими обыкновенно основываются и утверждаются земные царства: у Христа нет сильных сторонников, которые бы могли произвести политический переворот в Его пользу. Сама выдача Христа иудеям не могла бы состояться без сильного сопротивления со стороны Его приверженцев, если бы такие у Него были в достаточном числе («ныне » – очевидно).

1 Сказав сие, Иисус вышел с учениками Своими за поток Кедрон, где был сад, в который вошел Сам и ученики Его.

2 Знал же это место и Иуда, предатель Его, потому что Иисус часто собирался там с учениками Своими.

3 Итак Иуда, взяв отряд воинов и служителей от первосвященников и фарисеев, приходит туда с фонарями и светильниками и оружием.

4 Иисус же, зная все, что с Ним будет, вышел и сказал им: кого ищете?

5 Ему отвечали: Иисуса Назорея. Иисус говорит им: это Я. Стоял же с ними и Иуда, предатель Его.

6 И когда сказал им: это Я, они отступили назад и пали на землю.

7 Опять спросил их: кого ищете? Они сказали: Иисуса Назорея.

8 Иисус отвечал: Я сказал вам, что это Я; итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут,

9 да сбудется слово, реченное Им: из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого.

10 Симон же Петр, имея меч, извлек его, и ударил первосвященнического раба, и отсек ему правое ухо. Имя рабу было Малх.

11 Но Иисус сказал Петру: вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?

12 Тогда воины и тысяченачальник и служители Иудейские взяли Иисуса и связали Его,

13 и отвели Его сперва к Анне, ибо он был тесть Каиафе, который был на тот год первосвященником.

14 Это был Каиафа, который подал совет Иудеям, что лучше одному человеку умереть за народ.

15 За Иисусом следовали Симон Петр и другой ученик; ученик же сей был знаком первосвященнику и вошел с Иисусом во двор первосвященнический.

16 А Петр стоял вне за дверями. Потом другой ученик, который был знаком первосвященнику, вышел, и сказал придвернице, и ввел Петра.

17 Тут раба придверница говорит Петру: и ты не из учеников ли Этого Человека? Он сказал: нет.

18 Между тем рабы и служители, разведя огонь, потому что было холодно, стояли и грелись. Петр также стоял с ними и грелся.

19 Первосвященник же спросил Иисуса об учениках Его и об учении Его.

20 Иисус отвечал ему: Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего.

21 Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, что Я говорил им; вот, они знают, что Я говорил.

22 Когда Он сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке, сказав: так отвечаешь Ты первосвященнику?

23 Иисус отвечал ему: если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?

24 Анна послал Его связанного к первосвященнику Каиафе.

25 Симон же Петр стоял и грелся. Тут сказали ему: не из учеников ли Его и ты? Он отрекся и сказал: нет.

Отречение Петра. Художник Г. Доре

26 Один из рабов первосвященнических, родственник тому, которому Петр отсек ухо, говорит: не я ли видел тебя с Ним в саду?

27 Петр опять отрекся; и тотчас запел петух.

28 От Каиафы повели Иисуса в преторию. Было утро; и они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху.

29 Пилат вышел к ним и сказал: в чем вы обвиняете Человека Сего?

30 Они сказали ему в ответ: если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе.

31 Пилат сказал им: возьмите Его вы, и по закону вашему судите Его. Иудеи сказали ему: нам не позволено предавать смерти никого, – 32 да сбудется слово Иисусово, которое сказал Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет.

33 Тогда Пилат опять вошел в преторию, и призвал Иисуса, и сказал Ему: Ты Царь Иудейский?

34 Иисус отвечал ему: от себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе о Мне?

35 Пилат отвечал: разве я Иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал?

36 Иисус отвечал: Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда.

37 Пилат сказал Ему: итак Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь. Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего.

38 Пилат сказал Ему: что есть истина? И, сказав это, опять вышел к Иудеям и сказал им: я никакой вины не нахожу в Нем.

39 Есть же у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху; хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского?

40 Тогда опять закричали все, говоря: не Его, но Варавву. Варавва же был разбойник.

1–11. Взятие Иисуса Христа воинами. – 12–27. Христос пред Анной и Kаиафой. – 28–48. Христос пред Пилатом.

Ин.18:1. Сказав сие, Иисус вышел с учениками Своими за поток Kедрон, где был сад, в который вошел Сам и ученики Его.

Историю взятия Христа стражей и суд над Ним евангелист изображает отчасти сокращено по сравнению с синоптическими Евангелиями, а в других случаях более обстоятельно, указывая на некоторые опущенные у первых евангелистов подробности этих событий. Так, он сообщает, что по окончании Своей прощальной беседы с учениками Господь вышел (из горницы, где происходила беседа) «за поток Kедрон», о чем не упоминают синоптики. Kедрон был небольшой поток, протекавший по долине, находившейся между Иерусалимом и Масличной горой. Имя его в переводе с еврейского значит «черный, мутный». Евангелист называет его потоком зимним (χείμαρρος), т.е. имевшим в себе воду только тогда, когда (зимой) шли дожди. Место, куда пошел Христос, евангелист называет садом, не приводя названия этого сада (у синоптиков – «Гефсимания»).

Ин.18:2. Знал же это место и Иуда, предатель Его, потому что Иисус часто собирался там с учениками Своими.

Евангелист отмечает, что этот сад как место, где Христос обычно останавливался раньше при посещениях Иерусалима, был хорошо известен Иуде. Таким образом, Господь явно не хочет принять никаких мер к ограждению от возможного нападения на Него врагов, руководимых Иудой: Он сознательно и добровольно дает Себя захватить врагам.

Ин.18:3. Итак Иуда, взяв отряд воинов и служителей от первосвященников и фарисеев, приходит туда с фонарями и светильниками и оружием.

Члены синедриона, очевидно, успели убедить Пилата в особой опасности, которую представляло движение, поднятое Христом, и прокуратор (см. комментарии к Мф. 27:2) дал им отряд (σπεῖρα) солдат (часть когорты), к которому присоединились служители синедриона. Хотя было светло от луны, которая сияла тогда в полном виде, однако солдаты взяли с собой светильники для того, чтобы высмотреть весь сад, все уголки его.

Ин.18:4. Иисус же, зная все, что с Ним будет, вышел и сказал им: кого ищете?

Ин.18:5. Ему отвечали: Иисуса Назорея. Иисус говорит им: это Я. Стоял же с ними и Иуда, предатель Его.

Христос не ожидает, когда его найдут, а Сам выходит солдатам навстречу из того несколько уединенного места, где Он совершал Свою молитву (ср. Лк. 22:41). Спокойствие, обнаруженное при этом Христом, евангелист объясняет тем, что Господь знал наперед все, что с Ним будет.

Ин.18:6. И когда сказал им: это Я, они отступили назад и пали на землю.

Ин.18:7. Опять спросил их: кого ищете? Они сказали: Иисуса Назорея.

Ин.18:8. Иисус отвечал: Я сказал вам, что это Я; итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут,

Ин.18:9. да сбудется слово, реченное Им: из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого.

Kогда находившиеся по близости к Христу солдаты и служители синедриона услыхали из Его собственных уст, что пред ними стоит Иисус Назорей, то они испугались, отпрянули назад и повалились на землю. Вероятно, более всего испугались и произвели род паники служители – иудеи, которым, конечно, припомнились рассказы о чудесах Христа и которые могли опасаться, что Христос поступит с ними, как некогда пророк Илия поступил с воинами, пришедшими схватить его (4 Цар. 1:10). Иоанн отмечает при этом, что Христос требует, чтобы воины не трогали Его учеников: так исполнилось слово Его, высказанное в первосвященнической молитве (Ин. 17:12; ср. Ин. 6:39). Причина, почему Христос не хотел, чтобы вместе с Ним взяли и учеников, была, конечно, в том, что они должны были продолжать Его дело после Него, да они еще и не были готовы к перенесению страданий.

Ин.18:10. Симон же Петр, имея меч, извлек его, и ударил первосвященнического раба, и отсек ему правое ухо. Имя рабу было Малх.

Ин.18:11. Но Иисус сказал Петру: вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?

Повторяя здесь рассказ синоптиков об отсечении мечом уха архиерейскому рабу, Иоанн прибавляет, что это сделал именно апостол Петр и что рабу было имя Малх (имя это не иудейское, а арабское, и, вероятно, этот раб был язычником). Замечание Христа апостолу Петру первой своей половиной сходно с тем, что имеется у евангелиста Матфея (Мф. 26:52), вторая же его половина хотя и содержит в себе мысль, подобную мысли, выраженной у Мф. 26:54, однако человеку, которому было известно о молитве Христа в Гефсимании, оно должно было напомнить именно то, что говорил в то время Христос (Лк. 22:42).

Ин.18:12. Тогда воины и тысяченачальник и служители Иудейские взяли Иисуса и связали Его,

Ин.18:13. и отвели Его сперва к Анне, ибо он был тесть Kаиафе, который был на тот год первосвященником.

Ин.18:14. Это был Kаиафа, который подал совет Иудеям, что лучше одному человеку умереть за народ.

Евангелист Лука говорит, что Христа повели из Гефсимании «в дом первосвященника» (Лк. 22:54), евангелист Марк – «к первосвященнику» (Мк. 14:53) и евангелист Матфей – «к Kаиафе первосвященнику» (Мф. 26:57). Иоанн сообщает здесь более точные сведения. Не прямо к Kаиафе, не к первосвященнику повели Христа, а к тестю тогдашнего первосвященника Kаиафы, Анне (по еврейскому произношению – Анан). Анна сам был с 6-го по 15-й год по Р.X. первосвященником и пользовался уважением со стороны членов синедриона и особенно со стороны Kаиафы, который отвел ему особое помещение в первосвященническом доме. Прежде чем представить Христа на суд синедриона, Kаиафа стал допрашивать Его в помещении Анны (как видно из особенно настойчивого упоминания Иоанна о том, что первосвященником тогда был Kаиафа, он и далее под первосвященником, который допрашивал Христа у Анны, имеет в виду, очевидно, Kаиафу).

Ин.18:15. За Иисусом следовали Симон Петр и другой ученик; ученик же сей был знаком первосвященнику и вошел с Иисусом во двор первосвященнический.

Ин.18:16. А Петр стоял вне за дверями. Потом другой ученик, который был знаком первосвященнику, вышел, и сказал придвернице, и ввел Петра.

Ин.18:17. Тут раба придверница говорит Петру: и ты не из учеников ли Этого Человека? Он сказал: нет.

Ин.18:18. Между тем рабы и служители, разведя огонь, потому что было холодно, стояли и грелись. Петр также стоял с ними и грелся.

От Христа мысль Иоанна переходит к апостолу Петру, к его отречению. Синоптики все три отречения Петра изображают без промежутков (только евангелист Лука сообщает, что между вторым и третьим отречением прошло около часу – Лк. 22:59), но Иоанн говорит, что первое имело место тотчас по вступлении апостола Петра во двор первосвященника, а второе и третье – уже по окончании допроса у Анны, когда Христа повели к Kаиафе.

С Петром вместе вошел и другой ученик, это был, по объяснению отцов и учителей Церкви (Иоанна Златоуста, Феодорита, Kирилла Александрийского, Ефрема), сам Иоанн, вообще избегающий называть себя по имени. Цан видит здесь обозначение апостола Иакова, брата Иоанна, но доказательства, которые он здесь приводит, малоубедительны. Собственно, этот-то ученики ввел во двор апостола Петра, будучи лично знаком с первосвященником. Привратница знала, что Иоанн был учеником Христа, и потому спросила апостола Петра: «и ты не из учеников ли Этого Человека?» Она выражает здесь свое удивление по поводу того, что нашелся еще один человек, который решился вместе со своим учителем идти на явную опасность. Апостол Петр необдуманно дает отрицательный ответ на вопрос привратницы, не придавая важности вопросу рабыни. Затем он подходит к костру погреться вместе с рабами и слугами.

Ин.18:19. Первосвященник же спросил Иисуса об учениках Его и об учении Его.

Ин.18:20. Иисус отвечал ему: Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего.

Ин.18:21. Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, что Я говорил им; вот, они знают, что Я говорил.

Kаиафа хочет сделать Христу предварительный допрос, но Христос отказывается ему давать какие-либо разъяснения о Своем учении: вся Его деятельность прошла совершенно открыто для всех. Он не собирал народ на какие-нибудь тайные совещания (отсюда можно заключить, что первосвященник хотел придать делу Христа политическую окраску).

Ин.18:22. Kогда Он сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке, сказав: так отвечаешь Ты первосвященнику?

Ин.18:23. Иисус отвечал ему: если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?

Один из служителей, сопровождавших Христа, желая угодить первосвященнику, нанес Христу удар по щеке. Это был крайне гнусный поступок: бить подсудимого считалось недопустимым даже у варваров. Но здесь исполнилось предсказание пророка Михея: «тростью будут бить по ланите судью Израилева» (Мих. 5:1). Христос, однако, не оставляет без ответа нелепый поступок слуги. Из этого можно заключать, что заповедь Христа о непротивлении злу (Мф. 5:39) нельзя понимать так буквально, как ее некоторые понимают: Христос требует, чтобы Его наказывали по закону, а не произволу. И если Иоанн приводит это требование Христа, высказанное только по поводу удара, нанесенного Христу, то этим он хочет указать на произвол, проявленный по отношению ко Христу иудейскими властями и всем неверующим иудейством вообще.

Ин.18:24. Анна послал Его связанного к первосвященнику Kаиафе.

Евангелист, сообщая, что Анна послал Христа к Kаиафе, по-видимому, предполагает, что Kаиафа еще не допрашивал Христа. Но выражение «к Kаиафе» означает, «в жилище Kаиафы» (ср. выражение «к тебе» в 1 Тим. 3:14, т.е. в Эфес или «через вас» в 2 Кор. 1:16, т.е. через Kоринф). А прибавка «первосвященнику» в самом конце стиха (по греческому тексту) указывает на то, что теперь Христос отправлен был к Kаиафе уже на формальный суд.

Ин.18:25. Симон же Петр стоял и грелся. Тут сказали ему: не из учеников ли Его и ты? Он отрекся и сказал: нет.

Ин.18:26. Один из рабов первосвященнических, родственник тому, которому Петр отсек ухо, говорит: не я ли видел тебя с Ним в саду?

Ин.18:27. Петр опять отрекся; и тотчас запел петух.

Петр, между тем, продолжал стоять на дворе у костра (Иоанн, вероятно, последовал за Христом сначала к Анне, а потом к Kаиафе). Тут он подвергается новой опасности. Слуги, видя незнакомого им человека, естественно, предположили, что он из числа учеников Христа, и спросили его об этом. Петр, уже однажды ответив на этот вопрос отрицательно (привратнице) и опасаясь, что если даст теперь утвердительный ответ, то его уличат в противоречии самому себе и выведут отсюда нежелательные для него заключения о нем, отрекается от Христа и во второй раз. Наконец, когда один из служителей спросил Петра, не его ли он видел в саду со Христом – это был родственник Малха, – то Петру для спасения себя ничего не оставалось делать, как снова подтвердить свое отречение. Он мог полагать на основании самого тона вопроса, что при свете факелов слуга не ясно разглядел его лицо.

Рассказ об отречении Петра Иоанн заканчивает простым указанием на то, что непосредственно за отречением Петра пропел петух. Об этом он сообщает для того, чтобы показать, как точно исполнилось пророчество Христа об отречении Петра (Ин. 13:38). Прочие подробности этого события, указываемые синоптиками, он опускает как известные его читателям.

Ин.18:28. От Kаиафы повели Иисуса в преторию. Было утро; и они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху.

О суде над Христом у Kаиафы Иоанн ничего не сообщает, об этом читателям было достаточно известно из синоптиков. Он прямо переходит к изображению суда над Христом у Пилата. Было утро, т.е. уже наступил день (ср. Лк. 22:66), примерно около 6 часов утра. Христа повели в преторию, т.е. в бывший дворец Ирода Великого, где обыкновенно имели пребывание римские прокураторы, когда приезжали в Иерусалим. От этого дворца, находившегося на западной стороне города, доселе уцелела так называемая башня Давидова.

Евангелист замечает при этом, что иудеи не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но сохранить себя в чистоте для вкушения пасхи. В доме язычника Пилата, конечно, имелись кислые хлебы, а иудеи уже накануне Пасхи, именно 13-го нисана, обязаны были удалять из своих домов все заквашенное (Баженов, с. 127) как не соответствующее той чистоте, какую иудеи обязаны были сохранять во время Пасхи.

Но что значит здесь выражение «чтобы можно было есть пасху»? Разве пасха еще не была совершена? Из синоптических Евангелий ясно видно, что Христос со Своими учениками пасху уже совершил (см. Мф. 26и параллельные места). Kак же могло случиться, что иудеи, приведшие Христа к Пилату, не совершили еще пасху? На этот вопрос толкователи дают различные ответы. Одни (например, Lambert, The Passover. – Journal of Theological Studies, 1903) утверждают, что у иудеев не было точно установленного времени для совершения пасхи, и Христос совершил пасху в обычное время, тогда как представители иудейства, руководствуясь более точными, по их мнению, календарными исчислениями, справляли в тот год Пасху днем позже, чем простой народ. Профессор Хвольсон (Последняя пасхальная вечеря Иисуса Христа. – Христ. чтение 1875 и 1878 гг.) прибавляет к этому, что Христос поступил совершенно правильно, совершив пасху 13 нисана, потому что в год смерти Иисуса Христа 14 нисана совпало с пятницей, в которую нельзя было заколоть пасхального агнца вследствие столкновения ее с субботой. Поэтому заклание пасхального агнца было для всех евреев перенесено на 13-е, т.е. на вечер четверга. Но в законе было сказано, чтобы пасхальный агнец был вкушаем до утра и только; число этого утра не было указано, и Христос, как и многие другие евреи, вкусил агнца в тот же день, в какой этот агнец был заклан, именно 13-го, тогда как представители иудейства нашли более правильным вкусить агнца на другой день, т.е. 14-го вечером. Иные (в последнее время особенно Цан) стараются доказать, что в рассматриваемом стихе нет и речи о вкушении пасхального агнца. Выражение «есть пасху» означает будто бы вкушение жертвы, которая приносилась на другой день праздника Пасхи, 15-го числа (это т.н. «Хагига»), и вкушение опресноков (Kommentar 3. Evangelium des Johannes, S. 621 и сл.). Наконец, многие из новейших толкователей (например, Луази, Юлихер и др.) полагают, что Иоанн намеренно отступает здесь от правильной хронологии синоптиков, для того чтобы провести мысль о том, что наш пасхальный агнец – Христос. По изображению его Евангелия, Христос умирает в тот день и час, когда, по закону, был закалаем пасхальный агнец.

Из указанных объяснений наиболее правдоподобным представляется первое, по которому одни евреи совершали в год смерти Христа Пасху 13-го, а другие – 14-го нисана. Принимая это объяснение, подтверждаемое вычислениями такого знатока еврейской археологии, как профессор Хвольсон, мы вполне уясняем себе, почему на другой день после вкушения Христом пасхи члены синедриона находят возможным для себя устраивать суд и казнь над Христом, почему Симон Kиринеянин только еще возвращается с работы (Мк. 15:21), жены приготовляют ароматы (Лк. 23:56), Иосиф Аримафейский находит где купить плащаницу (Мк. 15:46). Для многих праздник еще не начался, и разные лавки с товарами еще были открыты. Предание христианской Церкви также подтверждает правдоподобность такого объяснения. Например, святой Kлимент Александрийский прямо говорит, что Господь совершил Пасху 13 нисана, днем ранее законного срока (Баженов, с. 126). И в христианских церквах востока в древнее время – до конца второго века – Пасху праздновали 14 нисана, посвящая ее воспоминанию дня смерти Христа и, следовательно, полагали, что Христос совершил Пасху 13 нисана. Наконец, и еврейское предание сообщает, что Иисус был распят накануне пасхального праздника (там же, с. 135). Таким образом, мы с достаточным основанием можем сказать, что Иоанн точнее определяет здесь хронологические отношения, чем синоптики, согласно которым дело представляется так, будто бы Христос вкусил пасху в тот день, в который ее вкушали все иудеи.

Ин.18:29. Пилат вышел к ним и сказал: в чем вы обвиняете Человека Сего?

Снисходя к предрассудку иудеев, Пилат вышел к ним из дворца и остановился на площадке лестницы, которая вела во дворец. Хотя, конечно, ему уже было доложено о Христе в то время, когда члены синедриона испрашивали у него военный отряд для взятия Христа в саду (о том, что Пилат знал о Христе, говорит и рассказ евангелиста Матфея о сновидении жены Пилата, Мф. 27:19), тем не менее, Пилат, по обычаю римского судопроизводства, обращается к иудеям с требованием точно формулировать свое обвинение против Христа.

Ин.18:30. Они сказали ему в ответ: если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе.

Иудеи, однако, не хотят, чтобы Пилат со своей стороны производил судебное разбирательство по делу, которое они уже решили. Для него, по их мнению, уже должно быть вполне достаточно того, что они осудили Христа как злодея. Пилату остается только произнести над Ним приговор, в силу которого Он должен быть казнен.

Ин.18:31. Пилат сказал им: возьмите Его вы, и по закону вашему судите Его. Иудеи сказали ему: нам не позволено предавать смерти никого, -

Сначала Пилат поддерживает свое судейское достоинство и отказывается сделать то, чего от него требовали иудеи, т.е. постановить приговор на основании голословного осуждения. Если иудеи – такова его мысль – не хотят признавать его права производить суд, то пусть судят Христа сами. Иудеи тогда сознаются, что они пришли к Пилату для того, чтобы получить смертный приговор для Христа, так как сами они лишены были права постановлять такие приговоры (Если впоследствии они все-таки казнили архидиакона Стефана при Понтии Пилате, то это было сделано противозаконно, во время народного смятения, см. Деян. 7).

Ин.18:32. да сбудется слово Иисусово, которое сказал Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет.

Настойчивость, которую проявили иудеи в отношении своего требования, чтобы именно Пилат постановил приговор о Христе, а с другой стороны, слабость, которую показал далее Пилат в отношении к иудеям, должны были послужить к осуществлению предсказания Христа о роде Своей смерти (Ин. 7 и сл.). Если бы Пилат решительно отказался судитьХриста, настоял бы на своем первом решении (стих 31), то раздраженные иудеи и сами бы казнили Христа, но уже просто побили бы Его камнями как богохульника с их точки зрения, и через это не исполнилось бы пророчество Христа о том, что Его вознесут от земли – конечно, на крест (см. комментарии к Ин. 3:14, 12:32). Только с осуждением Христа на римском суде Ему предстояло распятие на кресте.

Ин.18:33. Тогда Пилат опять вошел в преторию, и призвал Иисуса, и сказал Ему: Ты Царь Иудейский?

У евангелиста Иоанна является довольно непонятным, почему Пилат, призвав Иисуса в преторию, спрашивает Его: «Ты Царь Иудейский?» Но из Евангелия Луки мы узнаем, что этому вопросу предшествовало обвинение Христа со стороны иудеев в том, что Он возмущает народ, называя Себя Царем Иудейским (Лк. 23:2). Пилат не мог, конечно, при этом не вспомнить и о том, что он сам же дал воинов, чтобы схватить Иисуса. Под влиянием иудейских наветов он мог прийти к той мысли, что под видом учителя религии в лице Иисуса выступил возмутитель народа против римского владычества.

Ин.18:34. Иисус отвечал ему: от себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе о Мне?

Христос не отвечает прямо на вопрос Пилата, а Сам его спрашивает. Пусть Пилат скажет, что побудило его спросить у Христа о том, Царь ли Он Иудейский. От выяснения мотива, которым руководствовался в этом случае Пилат, будет зависеть и ответ, какой ему даст Христос. Иначе, конечно, нужно отвечать, если вопрос предложен с точки зрения римлянина, иначе – если Пилат в этом случае повторяет мнение иудеев.

Ин.18:35. Пилат отвечал: разве я Иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал?

Пилат прежде всего отрицает всякую связь своего вопроса с иудейскими мнениями о Христе как о царе. Для него лично не может быть и вопроса о том, царь перед ним или нет. Этот несчастный Иисус, человек, не имеющий никаких признаков внешнего царского величия, конечно, не царь! Мысль о царском достоинстве такого несчастного может прийти в голову только увлеченному своими религиозными мечтами иудею. «Разве я Иудей?» – спрашивает Пилат. Значит, если он предложил Христу означенный вопрос, то не от себя, он повторил только то, что слышал от иудеев. Kак прокуратор, он обязан разобрать жалобу на Христа, которую принесли ему иудеи. «Что Ты сделал?» Т.е. какими поступками Ты подал иудеям повод обвинять Тебя в замыслах на достижение царской власти?

Ин.18:36. Иисус отвечал: Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда.

Христос отвечает Пилату, что ему, как представителю римской власти, власть, на которую заявляет Свои права Христос, не представляет опасности. Царство или власть Христа не от этого мира или не отсюда. Оно небесного происхождения (ср. Ин. 3:5) и должно утвердиться на земле не теми средствами, какими обыкновенно основываются и утверждаются земные царства: у Христа нет сильных сторонников, которые бы могли произвести политический переворот в Его пользу. Сама выдача Христа иудеям не могла бы состояться без сильного сопротивления со стороны Его приверженцев, если бы такие у Него были в достаточном числе («ныне» – очевидно).

Ин.18:37. Пилат сказал Ему: итак Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь. Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего.

Пилат понял, что Христос не имеет никакого намерения выступить в качестве претендента на иудейский престол. Но в то же время он слышал, что Христос все-таки не отказывается от той мысли, что Он – Царь. Поэтому он и спрашивает Христа «итак Ты Царь» (лучше перевести: «все-таки же Ты Царь»). Может быть, этим вопросом Пилат хотел дать понять Христу, что Ему лучше бы не настаивать на Своем притязании на какое-то неизвестное царство, которое не принадлежит к этому миру... Христос отвечает на это утвердительно: «ты говоришь» (ср. ответ Христа Иуде на Тайной Вечери: «ты сказал» – Мф. 26:25). При этом Христос Свой утвердительный ответ обосновывает выражением Своего самосознания: «ибо (так правильнее перевести стоящую здесь частицу ὅτι, переведенную в русском тексте союзом «что») Я Царь». Но чтобы лучше разъяснить Пилату характер Своего Царства, Христос дает теперь положительное описание Царства (ранее, в 36-м стихе, дано только отрицательное определение Царства Христова). Христос родился, т.е. «исшел от Отца» (Ин. 16:28) и пришел в мир, т.е. выступил в мире не для того, чтобы обычными земными средствами приобрести власть над людьми, а для того, чтобы свидетельствовать об истине и этим проповеданием истины приобретать для нее поданных. Такие подданные могут найтись не только среди иудеев, но и среди всяких народов: всякий, кто не утратил стремления к истине, следовательно, и язычник Пилат, может понять Христа – проповедника истины. Христос таким образом подал здесь Пилату руку, чтобы направить его на истинный путь, приглашал его ознакомиться с Его учением.

Ин.18:38. Пилат сказал Ему: что есть истина? И, сказав это, опять вышел к Иудеям и сказал им: я никакой вины не нахожу в Нем.

Пилат очевидно принадлежал к тем римлянам, которые уже утратили веру в существование истины. Это был скептически настроенный, индифферентный к истине чиновник, который привык видеть везде только ложь, неискренность и полное презрение к требованиям справедливости. В его время в Риме царили взяточничество и продажность, всякий старался только о том, как бы нажить себе состояние, и не разбирал при этом средств. Философия оправдывала такой способ действий, утверждая, что в мире нет ничего достоверного: «только и верно то, – говорил Плиний, – что нет ничего верного». Поэтому и Пилат не желает ничего слышать об истине. «Что есть истина?» Т.е. истина только мечта. Стоит ли из-за нее бороться, идти на смерть? И Пилат, не ожидая ответа (ибо что мог ответить ему этот, по его мнению, энтузиаст-мечтатель? – рассудил Пилат), прокуратор вышел к иудеям и заявил им, что не нашел никакого повода к тому, чтобы подвергнуть Иисуса наказанию.

Ин.18:39. Есть же у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху; хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского?

Что должен был сделать теперь Пилат? Или потребовать от иудеев более обстоятельного донесения о преступлениях Христа, или же взять Иисуса под свою защиту. Но то и другое показалось ему неподходящим: первое потому, что иудеи, очевидно, сказали уже всё, что имели сказать против Иисуса, а второе ввиду опасности возмущения раздраженных иудеев. Поэтому Пилат избирает средний путь: пусть иудеи останутся при своем мнении об Иисусе как преступнике, но пусть при этом удовлетворят и желанию прокуратора пусть этого преступника простят для праздника. Ведь у них есть обычай ежегодно просить отпустить на свободу, ради праздника Пасхи, одного из осужденных римской властью преступников. Пилат теперь согласен помиловать Иисуса, Kоторого он здесь иронически называет Царем Иудейским.

Ин.18:40. Тогда опять закричали все, говоря: не Его, но Варавву. Варавва же был разбойник.

Но иудеи не пошли на такой компромисс: они потребовали, чтобы Пилат для праздника отпустил другого преступника – разбойника Варавву. Иоанн здесь передает события очень кратко. Так он говорит, что требование об отпущении Вараввы было уже вторичным («опять»), а ранее сам об этом требовании не упоминает. Очевидно, что он не хотел подробно передавать то, что уже передано у синоптиков (Мк. 15:6-15; Мф. 27:15-26), но не мог ничего не сказать и о требовании иудеев относительно Вараввы: это нужно было для выяснения дальнейшего поведения Пилата.

18:1-3 за поток Кедрон, где был сад . Восточный пригород Иерусалима.

Знал же это место и Иуда, предатель Его..
Иисус явно не хочет принять никаких мер против своего ареста, он сознательно и добровольно дает возможность Иуде исполнить предательство.

Итак Иуда, взяв отряд [воинов] и служителей от первосвященников и фарисеев, приходит туда с фонарями и светильниками и оружием.
В сопровождении римских воинов и служителей Синедриона Иуда находит Христа.
Обратим внимание: к то-то считает, что Иисуса предали смерти язычники - посторонние Иегове люди. Но на самом деле это только внешне так выглядело, будто римляне поделали всё это со Христом. Да и то потому, что Иудея была преторией Рима, а иудеи обязаны были считаться с законами кесаря.

А на самом деле Иисуса предали смерти СВОИ - руководители народа Иеговы. И предатель – тоже не из мира язычников, а из СВОИХ - из среды поклонника Иеговы - отыскался.
Если по букве смотреть, то Рим обвинит можно в убийстве Иисуса.
А в суть вникать, то нетрудно понять, что именно СВОИ его и казнили. Иначе и быть не могло: язычники жертвы бесам приносят, а Иисуса, Агнца, надо было Богу Иегове в жертву отдать. И никто, кроме Его народа этого и проделать бы не смог.

18:4-6 Иисус же, зная все, что с Ним будет, вышел и сказал им: кого ищете?
Иисус не ждёт, когда его обнаружат в саду.

Ему отвечали: Иисуса Назорея. Иисус говорит им: это Я…. они отступили назад и пали на землю.
Отряд захватчиков не ожидал такого поворота: ведь о чудесах Иисуса все были наслышаны, а тут он из темноты возник, вырос словно из-под земли собственной персоной. В смятении они попятились, смяли свои ряды и повалились на землю.

18:7-9 итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут, да сбудется слово, реченное Им: из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого
Иисус не желает, чтобы из-за него пострадали и его ученики: им предстоит продолжать дело Божье после него, и пока что не пришло их время пить чашу Христову.

18:10,11 Симон же Петр, имея меч, извлек его, и ударил первосвященнического раба, и отсек ему правое ухо. Имя рабу было Малх .
11 Иисус сказал Петру: вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?
Пётр, видя такой поворот событий, решил выручить Христа и стал защищать его. Но Христос именно этого часа от первосвященников и Иуды ждал, только трудно было бы разъяснить Петру, что он сознательно ищет смерти: ведь поклонник Иеговы должен дорожить жизнью, Пётр не понял бы мысль об искуплении на тот момент.

Как видим, ученики Христа его во многом так и не понимали до самой его смерти. Это понимание нужно было им вложить свыше, что позже и сделал святой дух. А до этого момента было бесполезно пускаться в пространные разъяснения небесных глубин.

К тому же, Христос не действовал по принципу «зуб за зуб» и «меч на меч», ибо принцип нового завета он сформулировал так:
«кто ударит тебя по правой щеке – обрати к нему другую».

Однако может возникнуть вопрос: если мечом нельзя воспользоваться в качестве орудия убийства при самообороне, зачем он вообще нужен, и почему Иисус посоветовал своим ученикам купить меч? (Лк.22:36).
Меч или орудие самозащиты в этом веке ученику Христа иногда нужно иметь потому, что на имеющего меч труднее напасть: меч - это как средство для "отпугивания" ищущих повод напасть на христианина. Носящий меч не кажется лёгкой "добычей", что может помочь христианину спугнуть противника и спасти жизнь - в случае опасности.

18:12 Тогда воины и тысяченачальник и служители Иудейские взяли Иисуса и связали Его, Христос был связан, и со стороны можно было подумать, что он – злостный преступник и оказывал сопротивление при аресте, если его пришлось даже связать. В сгущении красок опасности Христа, пожалуй, нуждались фарисеи сами для себя, для пущей убеждённости в своей правоте и злодеяниях Иисуса. Так иногда бывает: кто не очень-то в своей правоте уверен, тот начинает самому себе спектакль разыгрывать и действующих лиц для этого подбирать

18:13,14 Тогда воины…отвели Его сперва к Анне, ибо он был тесть Каиафе, который был на тот год первосвященником.
Лопухин:
Евангелист Лука говорит, что Христа повели из Гефсимании в дом первосвященника (22:54), евангелист Марк (14:53) - к первосвященнику, и евангелист Матфей - к первосвященнику Каиафе (26:58). Иоанн сообщает здесь более точные сведения.
Не к Каиафе прямо, не к первосвященнику повели Христа, а к тестю тогдашнего первосвященника Каиафы, Анне (по еврейскому произношению - Анан). Анна сам был с 6-го по 15-й год по Р. X. первосвященником и пользовался уважением со стороны членов Синедриона и особенно со стороны Каиафы, который отвел ему особое помещение в первосвященническом доме.

18:15,16 За Иисусом следовали Симон Петр и другой ученик; ученик же сей был знаком первосвященнику и вошел с Иисусом во двор первосвященнический.
Не из простого народа, похоже, был один из учеников Христа, судя по всему - Иоанн, если он был знаком с первосвященником и свободно был вхож во дворы его, да ещё и с гостями мог туда входить (Петра провёл):
А Петр стоял вне за дверями. Потом другой ученик, который был знаком первосвященнику, вышел, и сказал придвернице, и ввел Петра.

18:17,18 Отречение Петра - см. разбор Мтф. 26:69-75
Женевская: Рассказ об отречениях Петра прерывается в Евангелии от Иоанна описанием одного из эпизодов допроса Иисуса иудеями (ст. 19-24). Другие евангелисты рассказывают об этих отречениях в одном цельном абзаце. Имеющиеся данные позволяют сделать вывод, что, скорее всего, Петр отрекался от Иисуса в трех различных эпизодах, а не просто трижды произносил слова отречения.
Именно так, по-видимому, должно было обстоять дело, когда множество людей приходило, уходило и грелось у костра. Эти три эпизода можно располагать в разной последовательности, но общее число отречений, предсказанное Иисусом - три (13:38), в любом случае оказывается точным.

Все четыре Евангелия согласны в том, что первое из отречений было ответом на вопрос девушки-служанки, которую Иоанн называет "рабой придверницей", т.е. лицом, не обладавшим сколько-нибудь значительным влиянием в доме.

18:19,20 Первосвященник же спросил Иисуса об учениках Его и об учении Его
Правилами Синедриона запрещалось допрашивать обвиняемого до тех пор, пока не найдены будут свидетели обвинению и не изложат суть обвинения.
Первосвященник же, скорее всего, желал лично найти в словах Христа повод для обвинения его, подозревая, что Иисус сколачивал тайное сообщество, поэтому говорил с Христом до показаний свидетелей.

Иисус отвечал ему: Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего.
Иисус опровергнул подозрения первосвященника, показав, что тайно он народ ни на что не подбивал: фарисеи об этом должны были бы знать.

18:21 Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, что Я говорил им; вот, они знают, что Я говорил. Иисус предлагает первосвященнику проверить его правоту, опросив тех, кто слышал учение его. Тем самым показывая, что не видит за собой никакой вины, достойной наказания, ибо не боится, что его слова можно легко проверить.

18:22 Когда Он сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке, сказав: так отвечаешь Ты первосвященнику?
Лопухин : желая угодить первосвященнику, он нанес Христу удар по щеке. Это был крайне гнусный поступок: бить подсудимого считалось недопустимым даже у варваров. Но здесь исполнилось предсказание пророка Михея: "тростью будут бить по ланите судью Израилева" (Мих. 5:1).

18:23 Иисус отвечал ему: если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?
Иисус оставил нам образец правильного ответа, когда бьют ни за что, неважно, словами или в буквальном смысле:
покажи конкретно, ЧТО ХУДО.
Очень часто как верующие, так и неверующие приписывают друг другу плохие мотивы, обвиняют в чем -то, но при этом не хотят честно, конкретно и удобовразумительно показать, что именно не так.
Иисус же показал, что справедливо СНАЧАЛА показать человеку, что конкретно он не так сказал или сделал, а ЗАТЕМ только - обвинение в его адрес выдвигать.
Христиане должны показывать, ЧТО неправильно сказано или сделано - с точки зрения Библии. После этого - либо разбить неправильную точку зрения Писанием, либо, если для этого не находится Библейских аргументов - признать, что ничего неправильного нет.

Такой подход даёт возможность обвинителю увидеть самого себя и свои мотивы: ведь если он не сможет показать причину своего обвинения тому, кого считает неправым, значит он сам не прав на сто процентов.

Как правило, такой подход в разговоре с обвинителями - срабатывает: как только в случае несправедливости просишь показать, ЧТО именно неправильно (если бьют ни за что, просто по настроению, к примеру, или за компанию) – в ответ, в основном, тишина. Или бьют ещё больше от раздражения на то, что ПОКАЗАТЬ, собственно, и нечего, а их в ЭТОМ – без труда уличили всего лишь при помощи простого вопроса.

18:24 Анна послал Его связанного к первосвященнику Каиафе.
Христа переправляют на формальный суд для официального ведения судебного разбирательства членами Синедриона. О суде Иисуса Синедрионом апостол Иоанн не оставил никаких сообщений, их достаточно у евангелистов-синоптиков.

18:25-27 Отречение Петра - см. выше, 18:17,18

18:28 От Каиафы повели Иисуса в преторию. Было утро; и они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы [можно было] есть пасху.
Согласно сообщениям синоптиков, Иисус с учениками уже ел пасху перед арестом. Согласно же сообщениям Иоанна - пасхального ужина ещё не было, поэтому фарисеи беспокоились о соблюдении ритуальной чистоты.

О разногласиях Евангелия от Иоанна и синоптических Евангелий от Матфея, Луки и Марка -читайте в статье: Разногласия между синоптическими Евангелиями и Иоанном в дате Пасхи и распятия Иисуса Христа .
Этот текст апостола Иоанна показывает, насколько совесть фарисейская – загадка всех времён и народов: оскверниться от посещения резиденции язычника Пилата – они не могли себе позволить, а подтасовывать ложные обвинения на Иисуса Христа, изображая Божий суд, и казнить посланника Божьего – смогли легко.
И оправдана премудрость эта теми, кто её придумал.

18:29 Пилат вышел к ним и сказал: в чем вы обвиняете Человека Сего?
По правилам римского судопроизводства иудеи должны были точно сформулировать свое обвинение против Христа.
Понтий Пилат уже был наслышан о Христе, ибо давал отряд для его ареста в помощь первосвященникам. К тому же жена, согласно сообщений евангелиста Матфея, сообщила мужу о необычном сновидении. Однако для того, чтобы одобрить вынесение смертного приговора Иисусу Христу иудеями - Пилат должен был удостовериться в том, что Иисус заслуживает смертной казни и с точки зрения законов кесаря.

18:30 Они сказали ему в ответ: если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе.
Иудеи, однако, не хотят, чтобы Пилат со своей стороны производил судебное разбирательство по делу, которое они уже наскоро сфабриковали. Поэтому они изобразили вид официальных лиц, весьма оскорблённых таким недоверием Пилата к ним: по их мнению, для Понтия Пилата должно быть вполне достаточно уже того, что они осудили Христа как злодея. Собственно, функция Пилата должна была свестись всего лишь к одобрению приговора, вынесенного Синедрионом. И отчитываться перед этим римлянином в правомерности своих судебных решений - иудеи вовсе не собирались.

18:31 Однако лукавым - по лукавству их. Пилат не видит проблемы: если решение вынесено Синедрионом, то нет нужды испрашивать ещё и одобрения от него:

Пилат сказал им: возьмите Его вы, и по закону вашему судите Его.
Но он не учёл степень злодейства их - того, что они не просто судят Иисуса, а что они смертной казни для Христа добиваются. Стало быть, они вынуждены обращаться к нему за официальным согласованием казни:

Иудеи сказали ему: нам не позволено предавать смерти никого
В землях, завоеванных римлянами, органам местного судопроизводства запрещалось выносить смертные приговоры. Такой порядок гарантировал защиту людям, поддерживавшим римскую власть. И хотя Пилат омерзителен им, но ради того, чтобы избавиться от Христа, иудеи смогли подавить в себе это омерзение к языческому прокуратору.

18:32 да сбудется слово Иисусово, которое сказал Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет .
См. разбор Иоанн 3:14 - о предсказании «вознесения» Христа над землёй, то есть, казни распятием или повешением, к какой прибегали римляне.
Иудеи побивали камнями всех нарушителей Закона Моисеева. Вид казни для Иисуса Христа должен был определить Понтий Пилат, за тем и пришли иудеи к нему, чтобы именно он вынес смертный приговор Иисусу. То есть, не своими руками, а руками язычников иудеи желали избавиться от того, кого в народе считали сыном Божьим, чтобы снять с себя всякую ответственность за убийство Христа.
К тому же, согласно предсказания, Иисус должен был пострадать от рук язычников (Деян.4:25-28). Значит, вынесенный приговор, какими бы вопиющими несправедливостями он ни был отмечен, проходил в согласии с Божией волей.

18:33,34 Тогда Пилат опять вошел в преторию, и призвал Иисуса, и сказал Ему: Ты Царь Иудейский? Пилат показал свою осведомлённость в том, кем же считают Иисуса в Иудее.

Иисус отвечал ему: от себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе о Мне?
Тоже интересный вопрос Христа для побуждения размышлять: сам к такому выводу пришёл или надоумил кто? Если сам – хорошо, можно ещё и побудить задуматься над дальнейшими действиями.

18:35 Пилат отвечал: разве я Иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал? Пилат понимает, что нужно быть иудеем для того, чтобы разобраться в тонкостях их религиозных предубеждений. Но иудаизм Пилата не интересует, он выступает всего лишь в роли прокурора, поэтому желает знать, за что же он должен вынести Христу смертный приговор по требованию иудеев. Для галочки он должен соблюсти процедуру суда, лишь бы отстали от него эти шумные иудеи и убрались восвояси по-добру, по-здорову..

18:36 Иисус отвечал: Царство Мое не от мира сего; Иисус не отрицает, что он - царь. Однако даёт понять Пилату, что он не по законам мира сего живёт, он здесь - всего лишь странник и пришелец, с временной миссией ради установления Царства Божьего на земле.

если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда.
В его Царстве не могло бы случиться с ним такого: его служители бы не допустили. Однако, поскольку на данный момент он находится в царстве мира сего, то от мира сего и вынужден претерпеть такое с собой обращение: его время царствования ещё не наступило. А насилие применять ради своей защиты - не в правилах его Царства. Это главное, что должен был бы услышать Пилат.

18:37 Пилат сказал Ему: итак Ты Царь? Пилат из слов Христа понял только то, что Иисус не стал отрицать, что является царём.

Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь. Практическое руководство для случаев, когда словам не доверяют, но нужно показать собеседнику, что он сам пришёл к правильным выводам, всего лишь размышляя над беседой.

Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего.
Иисус коротко, но ёмко здесь сказал о себе как о посланнике в мир и о замысле Иеговы в отношении истины Его для земли, но Пилат был далёк от понимания: только иудеи могли бы понять слова Христа, зная Писание, но и те – не захотели этого сделать, прошли мимо.

18:38 Пилат сказал Ему: что есть истина? Мимо прошёл и Пилат: какая-то там истина его не интересовала в принципе, у него она была своя, а вникать в какие-то иудейские религиозные глубины - у него не было никакого желания. Ему просто надо было решить, что делать с этими разъярёнными иудеями, требующими смерти Христа за окнами на улице.
Но если бы Иисус всё это Пилату не сказал – он упустил бы возможность сказать о Боге ещё и Пилату, а кто не пытается собирать для Бога, тот расточитель. Да и для нас эти слова Христа познавательны.

И, сказав это, опять вышел к Иудеям и сказал им: я никакой вины не нахожу в Нем. Пилат не смог найти, за что зацепиться во Христе для вынесения ему смертного приговора.

18:39 Есть же у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху; хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского? Пилат делает попытку спасти Христа, не давая при этом иудеям повода думать, что он ущемляет права фарисеев и священства и не доверяет их судебному решению: если народ пожелает отпустить Христа, то большинством голосов Христос будет отпущен, это будет считаться подарком на праздник, и никто не посмеет думать, что Пилат - против решения Синедриона.
Ну а если нет - то сам Пилат сможет хотя бы совесть свою успокоить, вынеся смертный приговор Христу под давлением: ведь он себе не принадлежит, и не имеет права рисковать интересами кесаря ради восстановления справедливости в отношении какого-то там иудея.

Пилату вынужден был вести политическую игру, ибо он видел, насколько сильно иудеи желают избавиться от Иисуса, но нажить в их лице яростных противников кесарю - Пилат не имел права пред лицом Рима.

Для того, чтобы усилить желание спасти Христа у народа от рук его религиозных руководителей, Пилат заострил внимание на том, что Иисус Христос - царь иудейский.

18: 40 Тогда опять закричали все, говоря: не Его, но Варавву. Варавва же был разбойник. Усилия Пилата ничем хорошим для Христа не закончились: народ был настроен на то же, на что и его религиозные руководители: неважно, что Варавва преступник. Им важно избавиться от Христа.

Сказав сие, Иисус вышел с учениками своими за поток Кедрон, где был сад, в который вошел Сам и ученики Его. Знал же это место и Иуда, предатель Его, потому что Иисус часто собирался там с учениками Своими. Не сказал евангелист: Иисус, помолившись таким образом, но: "сказав сие". Ибо предшествовавшая речь была не молитвою, а беседою, и была для утешения учеников. - Иисус идет среди ночи, переходит реку и спешит прийти на место, известное Его предателю, Сам Себя выдает убийцам для того, чтобы показать, что Он идет на страдание добровольно и освобождает иудеев от труда искать Его. Дабы они не затруднялись, переходя туда и сюда и отыскивая Его, Он Сам идет к ним, Сам отдает Себя в руки их; ибо в саду они находят Его, как бы в какой-нибудь темнице. Чтобы ты не подумал, будто Иисус удалился в сад с целью укрыться, евангелист прибавляет, что знал сие место и Иуда. Посему Иисус отходит в сие место скорее с целью открыться, чем укрыться. Иуда знает сие место потому, что Иисус часто хаживал туда. Ибо Господь любил уходить в места пустые и пристанища спокойные, особенно когда передавал что-нибудь таинственное. Почему Иуда знал, что Иисус в настоящее время находится в саду, и не думал найти Его спящим в дому? Он знал, что Господь много ночей проводил вне града и дома, а посему и тогда вышел вон. И иначе: он знал, что Господь во время праздника особенно имел обычай учить учеников своих чему-нибудь высшему. А, как мы сказали, Он учил учеников Своих таинственному и в местах таинственных. И как тогда был праздник, то Иуда догадывался, что Иисус находится там и по обычаю рассуждает с учениками Своими относительно праздника.

Итак, Иуда, взяв отряд воинов и служителей от первосвященников и фарисеев, приходит туда с фонарями и светильниками и оружием. Иисус же, зная все, что с Ним будет, вышел и сказал им: кого ищете? Ему отвечали; Иисуса Назорея. Иисус говорит им: это Я. Стоял же с ними и Иуда, предатель Его. И когда сказал им: это Я, они отступили назад и пали на землю. Уговаривают на помощь себе отряд воинов за деньги; ибо воины таковы, что золотом их можно подкупить. Приходит их много, потому что боятся последователей Иисуса, привязанных к Нему ради Его учения и чудес. Несут с собою фонари и светильники, чтобы Иисус, скрывшись во тьме, не бежал от них. А Он настолько нуждался в бегстве, что Сам выходит к ним и выдает Себя, Господь спрашивает их не потому, будто имел нужду знать; евангелист говорит, что Он знал все, что с Ним будет. А как Он знал, что с Ним будет, то спрашивает не по нужде знать, но с целью показать, что и тогда, как Он налицо, они не видели Его и не узнавали. Он спрашивает, как другое лицо, и Его не узнают по голосу ни прочие, ни сам Иуда. А что не узнали Его не по причине темноты, это видно из того, что, по сказанию евангелиста, они пришли с фонарями. Если допустим, что не узнали Его и по причине темноты, то по голосу должны были узнать Его. Итак, Господь спрашивает для того, как мы сказали, чтобы показать, что ни по виду, ни по голосу не узнали Его. Так, значит, сила Его была неизреченна, что не могли бы и распять Его, если бы Он Сам не предался добровольно. Господь не только ослепил глаза их, но и поверг их на землю одним только вопросом Своим. То, что пришедшие на Иисуса пали, было знаком всеобщего ниспадения этого народа, которое и постигло его впоследствии, после смерти Христовой, как и Иеремия предсказал: "дом Израиля пал, и нет восстановляющего". И так падают все те, которые противятся слову Божию. Сад, в котором спасение наше получило начало, может быть сравнен с раем. Ибо в саду мы ниспали из рая; в саду, видим, начинается и спасительное страдание Христово и исправляет все прежние бедствия.

Опять спросил их: кого ищете? Они сказали: Иисуса Назорея. Иисус отвечал: Я сказал вам, что это Я; итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут; да сбудется слово, реченное Им: из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого. Господь поверг их на землю для того, чтобы показать и силу Свою, и то, что Он идет на страдание добровольно. Сверх сего, Он устрояет и нечто другое. Чтобы кто-нибудь не сказал, что иудеи нисколько не согрешили, ибо Он Сам предался в руки их и явился к ним, для того Он и показывает над ними это чудо, и его было достаточно для вразумления их. Но когда и после этого чуда они остались при своей злобе, тогда Он отдает Себя в руки их. - Смотри, как до последнего часа Господь не оставляет любви к ученикам. Если, говорит, ищете Меня: оставьте их, пусть идут. Да сбудется слово, сказанное Им: "из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого" (Ин. 17, 12). Господь говорит о погибели душевной, которой не подвергся никто из учеников Его, а евангелист понял это и о погибели телесной. Чудно, как воины не взяли вместе с Ним апостолов и не умертвили их даже и тогда, когда Петр раздражил их. Очевидно, это совершилось силою Того, Кто был взят ими, и изречением, которое Он прежде сказал, что никто из них не погиб (Ин, 17, 12). Что ученики остались невредимыми по силе изречения Господня, этому научает нас и евангелист, когда говорит: "да сбудется слово, сказанное Им, что Я не погубил никого из них". По причине немощи их, поставляет их вне искушений. Так Он устрояет и ныне с нами, хотя мы и не сознаем. Посему, если найдет на тебя искушение, веруй, что если бы Господь не знал, что ты можешь победить оное, Он не допустил бы ему и прийти к тебе, как тогда к ученикам.

Симон же Петр, имея меч, извлек его и ударил первосвященнического раба и отсек ему правое ухо. Имя рабу было Малх. Но Иисус сказал Петру: вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец? Петр видел, что Господь поверг их на землю; слова Господа: "оставьте их, пусть идут", исполнили его смелости, и - он подумал, что время уже отмщать, вынимает меч и ударяет раба. Если ты спросишь, зачем меч у того, которому заповедано не иметь ни сумы, ни двух одежд (Мф. 10, 9): то знай, что он имел нужду в нем для заклания агнца, нес его при себе и после вечери; или же - что он, опасаясь нападения, еще прежде заготовил меч на этот случай. Если ты недоумеваешь, как тот, которому не ведено ударять в ланиту (Мф. 5, 32), готов был совершить убийство, то слушай, что Петр в особенности отмщал не за себя самого, а за Учителя. Притом же они не были еще вполне совершенны. Ибо впоследствии прошу тебя посмотреть на Петра: он крайне страдает и радуется. А теперь, негодуя на несправедливость к Учителю, он покушается на самую голову и, не усекнув ее, по крайней мере отсекает ухо, Иисус прикладывает и исцеляет ухо, и этим чудом снова удерживает безумных иудеев от рвения к убийству. А как чудо над ухом было велико, то евангелист замечает имя раба, чтобы читающие, в случае сомнения, могли разыскать и исследовать, точно ли так это было. Господь удерживает Петра и с угрозою говорит: "вложи меч твой в ножны". В то же время и утешает, говоря: "неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?" Ибо сим показывает, что страдания зависят не от силы их, но от Его соизволения, и что Он не противник Богу, но исполняет волю Отца даже до смерти. Назвав страдания "чашею", дает знать, что смерть для спасения человеческого приятна и вожделенна. - Я прошу тебя заметить, что отсечение правого уха у первосвященникова раба было знаком непослушания их. Ибо ослепление пришло на Израиля, чтобы слышащие не слышали, за нечестие их против Спасителя, которое особенно сильно было в первосвященниках, почему и знак - отнятие уха - был на рабе первосвященника. Восстановление уха указывает на будущее восстановление разумения израильтян, которого они лишились ныне. Ибо Илия придет и приведет их ко Христу, и их, отцов, соединит с нами, сыновьями, о чем пророчествовал и Малахия (4, 6).

Тогда воины и тысяченачальник и служители Иудейские взяли Иисуса и связали Его, и отвели Его сперва к Анне; ибо он был тесть Каиафе, который был на тот год первосвященником. Это был Каиафа, который подал совет Иудеям, что лучше одному человеку умереть за народ. Когда Господь сделал все, что могло укротить их, а они не уразумели, тогда позволил им вести Себя. Они связывают Его и отводят к Анне, с каким-то торжеством по сему случаю и похвальбою, как будто одержали великую победу. Евангелист напоминает пророчество Каиафы (Ин. 11, 49-52) для того, чтобы показать, что это совершилось для спасения мира и что истина сия столько важна, что и самые враги предсказывали об этом. Итак, чтобы ты, услышав об узах, не смутился, он напоминает тебе пророчество, то есть что и узы, и смерть были спасительны, и посему-то Господь терпел их.

За Иисусом следовали Симон Петр и другой ученик; ученик же сей был знаком первосвященнику и вошел с Иисусом во двор первосвященнический. А Петр стоял вне за дверями. Потом другой ученик, который был знаком первосвященнику, вышел и сказал придвернице, и ввел Петра. Кто был этот другой ученик? Тот самый, который написал об этом, но он скрывает себя по смиренномудрию. Поелику он хочет выставить совершенство, что он последовал за Иисусом, тогда как прочие разбежались: посему он себя скрывает и впереди себя поставляет Петра. "За Иисусом", говорит, "следовали Симон Петр", потом прибавляет: "и другой ученик". Итак, по смирению он себя скрывает. И если он упомянул о себе, то упомянул для того, чтобы мы знали, что он обстоятельнее прочих рассказывает о происшествиях во дворе архиерейском, так как он сам был внутри двора. Смотри опять, как он отстраняет от себя похвалу. Дабы ты, услышав, что Иоанн пошел с Иисусом, не подумал о нем что-нибудь великое, он говорит, что он "был знаком первосвященнику". Я, говорит, вошел вместе с Ним не потому, будто бы был мужественнее прочих, но потому, что был знаком первосвященнику. О Петре объявляет, что он следовал за Иисусом по любви к Нему, а остановился вне двора потому, что не был знаком. Что Петр вошел бы, если бы ему было позволено, видно из того, что когда Иоанн вышел и велел привратнице ввести его, Петр, тотчас вошел. Почему же Иоанн сам не ввел его, а велел сделать это женщине? Потому, что крепко держался Христа, следовал за Ним неотступно и не хотел отлучиться от Него.

Тут раба придверница говорит Петру: и ты не из учеников ли Этого Человека? Он сказал: нет. Между тем рабы и служители, разведши огонь, потому что было холодно, стояли и грелись; Петр также стоял с ними и грелся. Женщина спрашивает Петра без дерзости, без грубости, но очень кротко. Ибо она не сказала: и ты не из учеников ли этого обманщика, но: "Этого Человека", а это, скорее, были слова сожалеющей и проникнутой любовью к человеку. Сказала: "И ты не из учеников ли" потому, что Иоанн был внутри двора. Женщина эта говорила так кротко, а он ничего этого не заметил, опустил из внимания и предсказание Христа. Так слабо само по себе человеческое естество, когда оно оставлено Богом. Некоторые, напрасно желая угодить Петру, говорят, что Петр отрекся не потому, что боялся, но потому, что постоянно желал быть со Христом и следовать за Ним; а он знал, что если объявить себя учеником Иисуса, то его отлучат от Него, и он не будет иметь возможности следовать за Ним и видеть возлюбленного. Поэтому отрекся, сказав, что он не ученик. С этою же мыслью он и грелся. Ибо для видимости он делал то же, что и слуги, как один из них, дабы не обличили его по изменению в лице, не выгнали из среды себя, как ученика Христова, и не лишили возможности видеть Его.

Первосвященник же спросил Иисуса об учениках Его и об учении Его. Иисус отвечал ему: Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего. Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, что Я говорил им; вот, они знают, что Я говорил. Когда Он сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке, сказав: так отвечаешь Ты первосвященнику? Иисус отвечал ему: если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня? Первосвященник спрашивает Иисуса об учениках, может быть, так: где они, кто они, с какою целью Он собирал их, и какое у Него намерение? он хотел обличить Его, как нововводителя какого-нибудь или возмутителя. Спрашивает и об учении: в чем оно заключается, не разнится ли от Закона, не противно ли Моисею, дабы и в учении найти повод убить Его, как богопротивника? Что же Господь? Он отвечает на подозрения его. Я, говорит, "тайно не говорил ничего". Ты подозреваешь во Мне какого-то мятежника, тайно составляющего какие-то заговоры; а Я тебе говорю, что тайно Я не говорил ничего, то есть ничего возмутительного и, как тебе думается, ничего нового не ввожу, и с хитрым и тайным намерением Я не говорил ничего Своего. Если мы будем понимать эти слова Господа не в соответствии с подозрением первосвященника, то Он представится говорящим ложь. Ибо Он многое говорил тайно, именно то, что превышало понятия простого народа. "Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших". Это слова не человека надменного, но уверенного в истине своих слов. Спроси, говорит, этих врагов, этих ненавистников, этих служителей, которые связали Меня. Ибо это самое несомненное доказательство истины, когда кто в свидетели своих слов приводит своих врагов. А эти самые служители прежде отзывались так: "никогда человек не говорил так, как Этот Человек" (Ин. 7, 46). И после такого ответа Ему не удивляются, но наносят удар в ланиту! Что же может быть наглее этого? Но Тот, Кто может все потрясти и уничтожить, не делает ничего такого, но произносит слова, которые могут укротить всякое зверство. Если, говорит, ты можешь порицать сказанное Мною, то докажи, что Я сказал худо; если же не можешь, то зачем бьешь Меня? Или и так. "Если Я сказал худо", то есть если Я учил худо, когда учил в синагогах, то приступи теперь и свидетельствуй об этом худом учении Моем и доставь полные сведения первосвященнику, который теперь спрашивает Меня об учении Моем. Если же Я учил хорошо, и вы, служители, дивились Мне, то за что теперь ты бьешь Меня, Которому прежде ты удивлялся? Этот служитель ударил Господа для того, чтобы избавиться от великого преступления. Так как Иисус предстоящих призвал в свидетели, говоря: "вот, они знают, что Я говорил"; то служитель сей, желая отвлечь от себя подозрение, что он был из числа дивившихся Иисусу, и ударил Его. Христос, сказав: "тайно не говорил ничего", напоминает пророчество, говорящее: "тайно Я ничего не говорил, ни в месте земли темной" (Ис. 45, 19).

Анна послал Его связанного к первосвященнику Каиафе. Симон же Петр стоял и грелся. Тут сказали ему: не из учеников ли Его и ты? Он отрекся и сказал: нет. Один из рабов первосвященнических, родственник тому, которому Петр отсек ухо, говорит: не я ли видел тебя с Ним в саду? Петр опять отрекся; и тотчас запел петух. Так как не нашли в Нем никакой вины, то отводят Его к Каиафе, быть может, надеясь, что он, как более хитрый, найдет что-нибудь против Иисуса достойное смерти, или уличив Его в ответе или обличив в каком-нибудь поступке. А Петр, горячий любитель, одержим такою бесчувственностью, что Учителя повели уже, а он еще не двигается с места и греется, так что его опять спрашивают, и он отрекается, и не только во второй раз, но и в третий. Для чего это все евангелисты согласно написали о Петре? Не для того, чтобы осудить своего соученика, но чтобы нам научить, сколько худо - не обращаться во всем к Богу, а полагаться на себя. Нужно удивляться и человеколюбию Владыки. Он связан; Его водят из места в место; однако же Он не оставил попечения об ученике Своем, но, обращаясь, взглянул на Петра, как замечает другой евангелист (Лк. 22, 16), и этим взглядом упрекнул его в слабости и возбудил в нем раскаяние и слезы. - Что тогда случилось с Петром, то же и ныне испытывают на себе многие из нас, как можно видеть. Сущее в нас Слово Божие связывается и как бы забирается в плен, порабощаемое то скорбью, то удовольствием. Ибо мы тем и другим связываемся и отводимся в плен, или удовольствиями мирскими, или скорбями, забывая Бога. Тогда Слово осуждается, а бессловесие побеждает, и раб ударяет владыку, ибо таково восстание страстей. Ум наш, как бы иной Петр, часто надеется на себя, что не отречется от Слова посему и стоит, и греется. "Стоит", потому что не преклоняется, не смиряется, но одинаково и упорно остается при самоуверенности. "Греется", потому что самоуверенностью болит, от горячности и надмения. Но его обличает "раба", какое-нибудь небольшое и расслабляющее удовольствие, и он тотчас отрекается от Слова, и подчиняется бессловесию. Или его обличает какое-нибудь скорбное искушение, как и тогда Петра обличал "раб" и тогда обнаруживается бессилие его. Но будем молиться, чтобы Иисус, Слово Божие, взглянул на нас и возбудил нас к покаянию и слезам, когда мы выйдем из двора князя мира сего, этого первосвященника, распинающего Господа. Ибо, когда мы выйдем из мира Сего, который есть двор князя мира, тогда только воспрянем для искреннего покаяния, как и апостол Павел говорит: "выйдем к Нему за ворота, то есть мир сей, нося поругание Его" (Евр. 13, 13).

От Каиафы повели Иисуса в преторию. Было утро; и они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху. Пилат вышел к ним и сказал: в чем вы обвиняете Человека Сего? Они сказали ему в ответ: если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе. Пилат сказал им: возьмите Его вы и по закону вашему судите Его. Иудеи сказали ему: нам не позволено предавать смерти никого; да сбудется слово Иисусово, которое сказал Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет. Господа водят по многим судилищам, думая, что они обесславят Его; а истина, напротив, еще более обнаружилась, чрез рассмотрение дела многими судилищами. Ибо Господь, вышел из всех их необвиненным, получил силу непререкаемую. Ведут Его в преторию, потому что сами не имели власти умерщвлять, так как они находились под владычеством римлян. При этом они боялись, чтобы впоследствии не подвернуться суду и наказанию за то, что умертвили без суда. "Было утро", говорит для того, чтобы ты звал, что Каиафа допрашивал Господа в полночь, ибо Он отведен был к Каиафе прежде, чем петух пропел. О чем он спрашивал Господа, - этот евангелист умолчал, а другие сказали. Когда ночь прошла в этих допросах, наутро отводят Его к Пилату. "И они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться". Какое безумие! Когда убивают несправедливо, не думают, что они оскверняются. А войти в судилище считают для себя осквернением. "Чтобы можно было есть пасху". Господь совершил ее в первый день опресночный (Мк. 14, 12). Посему мы под Пасхою должны разуметь или весь семидневный праздник, или понимать так, что они на этот раз должны были есть пасху вечером в пятницу, а Он совершил ее одним днем ранее, чтобы заклание Самого Себя соблюсти на пятницу, когда совершалась и ветхозаветная Пасха. Пилат поступает несколько справедливее. Он сам выходит. И хотя увидел Господа связанным, однако, не счел этого достаточным для обвинения Христа, но спрашивает, за что Он связан. А они, не имея ничего сказать, говорят: "если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе". Видишь ли, как они везде уклоняются от доказательств. Анна спросил и, не нашел ничего, отослал к Каиафе. Этот, посудив несколько, отсылает к Пилату. Потом, Пилат опять спрашивает: "в чем вы обвиняете Человека Сего?" Они и тут ничего не могут сказать. Поелику же они никакого обвинения не выставляют, он говорит: "возьмите Его вы". Так как вы присваиваете суд самим себе и хвалитесь, что никогда не поступали бы несправедливо (ибо говорят: если бы Он не был злодей, то мы не предали бы Его тебе), то возьмите Его сами и судите. Если же вы привели Его ко мне и делу Его придаете вид суда (законную форму), то необходимо высказать, в чем Этот Человек виноват. Итак, судите Его вы, ибо я не могу быть таким судьею; если закон ваш наказывает без вины, то судите сами. На это они говорят: "нам не позволено предавать смерти никого". Говорят это, зная, что римляне осуждают мятежников на распятие. Дабы Господь был распят, и смерть Его была позорнее, и разгласили Его проклятым, для этого они притворно говорят, что им не позволено никого убивать. А как Стефана побивали камнями? Но я сказал, что они говорят так потому, что желают, чтобы Господь был распят. Они как бы так сказали: нам не позволено никого умерщвлять на кресте, но нам желательно, чтобы Этот был распят. "Да сбудется слово Иисусово" о Своей смерти, именно или то, что Он будет распят (Ин. 3, 14), или что Он будет умерщвлен не иудеями, а язычниками (Мк. 10, 33). Итак, когда иудеи сказали, что им не позволено убивать, тогда берут Его уже язычники и по обычаю своему распинают на кресте, и таким образом слово Иисусово сбывается в том и другом отношении, в том, что Он предан язычникам, и в том, что Он распят.

Тогда Пилат опять вошел в преторию и призвал Иисуса, и сказал Ему: Ты Царь Иудейский? Иисус отвечал Ему: от себя ли ты говоришь это, или другие сказали Тебе обо Мне? Пилат отвечал: разве я Иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал? Иисус отвечал: Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда. Пилат призвал Иисуса наедине. Поелику о Нем было высокое мнение, то он хотел точнее все узнать, вдали от смятения иудейского. Итак, спрашивает Его, царь ли Он? Что говорили все, то он и выставляет на вид. А Христос его спрашивает, сам ли от себя он говорит это, или от других? не потому, что не знает, но потому, что желает обнаружить злой умысел иудеев так, чтобы и Пилат обвинил их. Посему и Пилат правильно отвечает, что Его предатели иудеи, и вину отводит от себя. И иначе. Господь спрашивает Пилата, сам ли от себя он спрашивает это, или по внушению других, и тем обличает его в неразумии и несправедливом суде. Он как бы так говорит Пилату: если ты говоришь это сам от себя, то укажи признаки Моего восстания; если же тебе донесли другие, то произведи точное исследование. Пилат не говорит, что он слышал от других, но просто ссылается на мнение народа и говорит; "предали Тебя мне; что Ты сделал?" Это, кажется, слова как бы огорченного и ожесточенного. Ибо, говорит, что Ты сделал? Господь отвечает: "Царство Мое не от мира сего", и таким ответом совершает два дела: во-первых, возводит Пилата к познанию, что Он не простой человек и не из числа земных существ, но Бог и Сын Божий, во-вторых, уничтожает подозрение в похищении верховной власти. "Царство Мое не от мира сего": посему не бойся Меня, якобы тирана и мятежника. Ибо "если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан". Здесь же показывает и слабость нашего (земного) царства, ибо оно имеет силу в слугах, а Царство Вышнее сильно само в себе и ни в ком не нуждается. А манихеи в этих словах находят предлог говорить, что мир сей чужд благого Бога. Ибо, говорят, Сын Божий говорит, что "Царство Мое не отсюда". Но, о безумные, вы прежде вникните в это изречение. Он сказал: "Царство Мое не от мира сего", и опять: "не отсюда", но не сказал: оно не в мире сем и не здесь. Он царствует в мире сем, промышляет о нем и по Своему хотению всем управляет. Но царство Его "не от мира сего", а свыше и прежде веков и "не отсюда", то есть не от земли состоялось, хотя здесь имеет силу и пребывает, но не отсюда, и не состоит из дольнего, и не падает. Потом, как нужно было бы понимать эти слова: "пришел ко Своим" (Ин. 1, 11), если бы мир сей не был Ему Свой?

Пилат сказал Ему: итак, Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь. Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего. Пилат сказал Ему: что есть истина? И, сказав это, опять вышел к Иудеям и сказал им: я никакой вины не нахожу в Нем. Есть же у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху; хотите ли отпущу вам Царя Иудейского? Когда Пилат спросил Господа, Царь ли Он, Он отвечал: "Я на то родился", то есть чтобы быть Царем. Я имею это по существу и по рождению от Отца. Ибо то самое, что Я родился от Царя, свидетельствует, что Я - Царь. Посему, когда слышишь, что Отец дал Сыну жизнь, и суд, и все прочее (Ин. 5, 22. 26), то слово "дал" понимай вместо "родил" Его, так что Он имеет жизнь, судит, и все это приходит от Отца к Сыну по естеству. "На то Я пришел в мир" сей, чтобы сказать это, и научить, и убедить всех в том, что Я - Царь, Владыка и Господь. Желая этим привлечь внимание Пилата и склонить к выслушанию Своих слов, говорит: "всякий, кто от истины, слушает гласа Моего". Посему и ты, Пилат, если ты чадо истины и любишь ее, послушаешь Моего гласа и поверишь, что Я - Царь, но не такой, каковы цари мира сего, имею власть не приобретенную, а природную, присущую Мне по самому рождению от Бога и Царя. Делает здесь намек и на то, что иудеи не суть от истины, потому что не хотят слушать гласа Его; если же они не от истины, то, без сомнения, вымыслили на Него все ложно, и Он истинно не повинен смерти. Этими немногими словами Он так пленил Пилата, что Пилат спросил об истине, что она такое. Ибо она почти исчезла между людьми, и никто не знал ее, а все были уже в неверии. Но поелику этот вопрос требовал особого времени для разрешения, а теперь нужно было избавить Иисуса от неистовства иудеев, то Пилат выходит к ним и говорит: "Я никакой вины не нахожу в Нем", и говорит это разумно. Ибо не сказал: хотя Он погрешил и достоин смерти, но для праздника простите Ему: но сначала объявил Его свободным от всякой вины, а потом уже предлагает им и об отпуске Его. Посему, если Иисус будет отпущен, то им Он не обязан нисколько: ибо они отпустили невинного. Если осудят Его, этим докажется злоба их, потому что осудили невинного. Смотри: и название "Царя Иудейского" имеет некоторый свой смысл: "Пилат этим, очевидно, высказывает то, что Иисус нисколько не виноват, но что они напрасно обвиняют Его, будто Он домогается царства. Ибо того, кто выдает сам себя за царя и восстает против владычества римлян, правитель римский не отпустил бы. Посему, сказав: "отпущу Царя Иудейского", Пилат объявляет Иисуса решительно невинным и насмехается над иудеями, говоря как бы так: на Кого вы клевещете, что Он выдает Себя за царя, Кого вы называете бунтовщиком и мятежником, Того я признаю нужным отпустить, очевидно, потому, что Он не таков. - Некоторые в словах: "Я на то родился" - разумели указание не на предвечное рождение от Отца, а на рождение в последнее время от Девы. Я для того соделался человеком и родился от Марии, чтобы погубить ложь и диавола и доказать, что Божеское естество царствует над всеми. Итак, истина состоит в том, чтобы познавали Меня и чрез это познание спасались, Я для того пришел, чтобы сообщить людям истинное познание о Боге и даровать им спасение. - Достойно исследования то, по какому поводу возник у иудеев обычай отпускать ради Пасхи одного узника. На это можно, во-первых, сказать то, что учащие учениям, заповедям человеческим (Мк. 7, 7), весьма много вводили от своего мудрования, но не соблюдали заповедей Божиих. Так и это ввели без разумного основания, между тем как в прочих случаях оставляли обряды, предписанные законом. Потом, можно сказать, что и в Писании находится похожее законоположение, с которого они могли взять повод ко введению в обычай таких отпусков лиц осужденных. Ибо о невольном убийстве написано: "если кто-нибудь не по вражде и без особенного намерения причинит зло ближнему, бросит сосуд или камень, а упавшая вещь поразит проходящего, и человек этот умрет; то такой убийца - невольный. Рассудит же об этом вся синагога (собрание), и освободят его от смерти, ибо он убил не злонамеренно, но поместят его во град убежища, то есть накажут изгнанием". Отсюда, быть может, как мы догадываемся, взяли они повод и ввели такой обычай, чтобы отпускать одного из осужденных за убийственное намерение. Закон предписывает это дело вести синагоге иудейской, но как иудеи были во власти римлян, то и право отпускать узников они предоставляли начальникам римским, как теперь Пилату.

Тогда опять закричали все, говоря: не Его, но Варавву. Варавва же был разбойник. (Сей стих у Блаженного Феофилакта отнесен к следующей, 19 главе, и составляет ее начало.)